Сергей Зверев - Таежный спрут

Нестерпимо захотелось чихнуть. Ну никак без этого. Я стала растирать переносицу. Не помогало. Втянула в себя воздух. Еще хуже. В отчаянии засунула мизинец в ноздрю и принялась его там яростно проворачивать. Немного полегчало – позывы стали затихать.

– «Росгаз»… – усмехнулся Саша.

– Вы правы, «Росгаз» мы тянем и никому в обиду не дадим. Покуда он добывает нефть и газ, а не лезет в переустройство мира, мы будем его вытягивать. Впрочем, если Бахарев замитингует… – тут старик сделал многозначительную паузу.

– То есть вы признаёте, что проект «Лаборатория» был ошибочен? И возврата к нему не будет?

– Не возвращаются к былым возлюбленным, Саша. Былых возлюбленных на свете нет. Кстати, будь вы более компанейским парнем, вы обратили бы внимание: я всегда выступал против проекта «Лаборатория». Ну, не могут, Саша, вы понимаете – не могут, хоть ты тресни! – зомби участвовать в управлении государством. Это та же кухарка, но гораздо хуже. Пусть они гении, а не могут. Пусть они семи пядей во лбу, а все равно продуют. У зомби есть ум, но нет самого ценного качества политика – безошибочной интуиции. Ей просто неоткуда взяться.

– И юмора, – проворчал молодой.

– Само собой, – согласился старый. – Без юмора никуда… А зомби могут и должны быть только исполнителями. Палачами, солдатами, строителями. Только так получится толк. И никак иначе. И баста. А управлять должны мы с вами, Саша, запомните. История учит, и мы не вправе второй раз наступать на грабли.

– Позвольте, Георгий Михайлович, но в проекте «Питомник» сохранены многие технологии, примененные в проекте «Лаборатория». Существуют идентичные методики, процедура принятия препарата, обучения, воспитания. Наконец один и тот же исходный продукт. Надеюсь, вам не в чем его упрекнуть?

– Да ради бога, – отмахнулся старик. – Мне ли вас, профессионалов, учить? Я говорю о большой идее, а вы талдычите про свои техпроцессы. Полноте. Я не дуремар, Саша. И никому не указываю. Я прошу об одном – выдайте мне, ради бога, на-гора желаемый результат, а как вы его добьетесь – это ваши проблемы. Кстати, как у вас дела… в мастерских?

– Слышите, лязгает?

– …Не слышу.

– Шучу, Георгий Михайлович. Все в порядке.

– Ну, дай-то бог.

Какой-то посторонний шум ворвался в мирное течение беседы. Отдаленный топот, стук в дверь.

– Ну, в чем дело? – недовольно спросил молодой.

Кто-то сунул нос в комнату.

– Александр Николаевич, на минуточку…

– Хорошо. Извините, Георгий Михайлович, я отлучусь.

– Да пожалуйста, пожалуйста.

Отсутствовал молодой довольно долго. Все это время старик сидел в тишине и не скрипел.

– Непонятно как-то, – сказал молодой, возвращаясь на исходную позицию. – Наружная охрана обнаружила разбитое окно в ванной комнате. Я осмотрел – оно действительно разбито. Шпингалет в открытом положении. Кто-то побывал в этом доме, Георгий Михайлович.

Старик молчал.

– Эко, право, необычно, – задумчиво изрек хозяин ротонды, – но не вижу повода для тревоги. Мы разберемся.

– В переводе на русский, у вас проблемы? – холодно поинтересовался старик.

На что молодой непринужденно отбился:

– Мы сами решаем свои проблемы, Георгий Михайлович. Не думаю, что произошло сверхординарное событие, которое…

Новый стук в дверь прервал пустую риторику.

– Да! – рявкнул хозяин.

– Александр Николаевич, – хрипло сказал запыхавшийся мужской голос, – в ущелье лежит труп «бывалого». У него разбита голова… и пропало оружие.

– Поздравляю, Саша, – проворчал старик. – Проблемы растут снежным комом, не так ли?

– Я отлучусь с вашего позволения, – выдавил молодой.

– Я, пожалуй, присоединюсь, – кресло скрипнуло, следом загудели половицы – старик поднялся.

Шаги. Двое вышли из комнаты. Дверь закрылась.

Страх пульсировал в венах. Нужно было предпринимать какие-то действия, бежать, спасаться.

А как убежать из окруженного дома?

Превозмогая стократ возросшую силу тяжести, я вылезла из «Акапулько». Вынула автомат и отвела гаечку затвора. Выстрелить не выстрелю, но сказать «Руки вверх, козлы, и пошли вы все» не постесняюсь.

В этой стране вновь происходили непорядочные вещи. Голос за кадром, с неизлечимым старческим придыханием, принадлежал руководителю столичной ветви «Бастиона» Георгию Михайловичу Пустовому.

Время играло на хозяев базы. Труп отвлечет их от разбитого стекла, но надолго ли? Дверь со скрипом поддалась. Ныла вмятина на плече, ноги подкашивались. В коридоре никого, кроме чучела совы. Смотрит на меня глазами круглой дуры. Ощущения – блестящие. Сжав рукоятку «Кипариса», я на цыпочках дошла до лестницы. Осторожно глянула вниз. Под лестницей переминались чьи-то ноги в тяжелых бутсах. Пришлось пойти прямо – где не было ничего, кроме двери в ванную. Коридор упирался в тупик, а тупик украшало плетеное кашпо с пыльными нарциссами (могу представить, сколько им лет).