Олег Приходько - Запретная зона

— Полагаете, эти документы могли попасть за рубеж?

— Или прийти к нам из-за рубежа, — уточнил Рудин. — Я ведь не случайно спросил, как они к вам попали.

Петру снова вспомнился «Бушман», тщательно отпоротые бирки на одеждах Сотова и Лжелеонидова, вытравленные на теле Сотова татуировки. Для того, чтобы принять версию о причастности к делу западных спецслужб, оснований было маловато, но и отвергать ее не стоило.

— Как, однако, все тесно связано с политикой в это время расплаты, — сказал он.

Простились все тепло и немногословно, как люди, связанные эзотерическим знанием. О необходимости держать результаты экспертизы в тайне не говорили — это подразумевалось. И только в вестибюле, когда Гардт признался вполголоса, с каким напряжением и даже страхом они работали всю эту ночь, Петр улыбнулся:

— Герман Савельевич, с вашего позволения, я избавлю вас от необходимости встречаться завтра с «молодыми коллегами из Новосибирского академгородка».

Гардт остановился, лицо его несколько секунд выражало недоумение.

— Эти ребята едва ли способны обогатить отечественную науку открытиями. Зато, смею заверить, все это время вы находились под надежной охраной.

До Москвы держали скорость семьдесят. В эфир не выходили. В салоне «ЗИЛа» стояла тишина, люди переваривали информацию.

«Значит, Сотов — «живой материал», предназначавшийся для экспериментов? — строил догадки Петр, глядя то на шоссе перед собой, то в зеркальце заднего вида. — Но если так, то не он один — очевидно, была налажена целая система поставки смертников. В начале восьмидесятых по приговорам судов расстреливалась приблизительно тысяча приговоренных в год — по сто пятьдесят в каждой из специализированных тюрем. В Южанской, пожалуй, больше. Пусть половину из них вывозили. Как? Кем? Каким транспортом?.. Под каким предлогом?.. В лабораториях работают сотрудники, охрана, их нужно кормить, станции нуждаются в топливе, радиоактивных материалах — должна быть организация, которая занимается жизнеобеспечением зоны. Как поспешно исчезли Отаров и Реусс! Выходит, Сотов возник для них неожиданно? Убит Давыдов, Яковлев умер. Остались двое. И не прокуратуры они испугались — своих: те, кто стоит за всем этим, постараются убрать их во что бы то ни стало…»

Въехали в Москву. Ни нападения, ни слежки за «ЗИЛом» не было. Исполнитель роли простодушного Пьеро на сцене мирового театра не предполагал, что запущенная им машина работает на холостом ходу — информация, содержавшаяся в документах, давно переработана, и теперь она не нужна даже затем, чтобы выполнить последнюю функцию: обезопасить ее создателей.

Их уже не было на свете.

С северо-запада, со стороны Головинского кладбища, к Центру приближалась колонна трупов. Шли смиренно, не снимая с груди скрещенных рук, с открытыми тусклыми глазами, и свет неоновых реклам мерцал на лицах. С юго-запада на сближение с ними, рассредоточившись в шеренгу, шли трупы с Востряковского. Южные — с Покровского — двигались навстречу Преображенцам. Одетые в нарядные костюмы и платья, они отличались от серой толпы живых, бесцельно слонявшихся по городу, но те не обращали на них внимания — не реагировали даже на покинувших морги неодетых мертвецов. Наступающее утро стирало различия, окрашивая лики и одежды в одинаковую пасмурную серость.

Два города — омываемый водами «Жадного Ахеронта» и Москвой-рекой — воссоединялись…

Петр проснулся. Долго не мог сообразить, где находится, и, лишь увидев Туловище на портрете, вспомнил: проработав до половины пятого, решил заночевать на собственном столе. Поначалу не поверил, а поверив, не хотел признавать: была ночь с четверга на пятницу . Впрочем, вещие сны посещали его и в другие ночи, разве что до поездки в Пущино мертвецы не являлись в таких масштабах.

Двадцать восемь тысяч исчезновений в Москве с начала приватизации имели вполне объяснимую причину. Объяснение же природы живых трупов тем, что ИХ МОЗГ ИМ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ, не укладывалось в головах тех, кто еще не был его лишен.

По сути, речь шла об изобретении нового способа убийства: чтобы уничтожить человека, вовсе не нужно втыкать лезвие топора в его макушку — подчиненный воле и разуму другого, человек мертв, независимо от того, хуже или лучше выполняет он физические действия. Дело о возможном использовании психотронного оружия обретало все признаки преступления против человечества, с каждым микродвижением часовой стрелки приближавшегося к «Часу «X».