Олег Приходько - Запретная зона

Боков вдруг захохотал.

— Ну, не скажи, Петр Иванович! — и объяснил: — Недавно в кабинет следователя Швеца бомба-таки влетела.

— Ладно, это была ошибка, — отмахнулся Петр. — А вот про телецентры Вячеслав Рудольфович позабыл. Не задавались вопросом, почему Вильнюс, Москва — да, по существу, все известные в последнее время попытки государственных переворотов — начинались не с блокады столиц, не со штурма правительственных учреждений, не с поимки заложников, что, кажется, было бы вполне логичным, а именно с телецентров?.. Путчисты рвутся поскорее заявить о себе, еще не осуществив задуманного? По-моему, телецентры следует в первую очередь выводить из строя, что не так уж и сложно сделать, а миру сообщать о перемене власти постфактум. Они же собираются у телевышек, митингуют, разворачивают знамена — вспомните хотя бы октябрь девяносто третьего, Останкино…

— И что? Вы предполагаете, что какая-то часть людей ждет у телевышек раскодирования?

— Или же, получив такой сигнал, подзаряжается. Ведь в детальных описаниях принципа действия «Кода-8» нет? — Петр оглядел всех с видом человека, одержавшего победу над собственным невежеством и торжествующего по поводу «улова», зафиксированного на листке.

— Значит, то, что это оружие в действии, сомнений не вызывает? — спросил Шевелев.

— Нет, не вызывает, — ответил Столбов. — Это оружие, образно выражаясь, сейчас находится в стадии заряжения. Проводится кодирование людей, но есть маленькая надежда на то, что оно еще не стало массовым: по нашим расчетам, «Код» весьма громоздок и эта процедура производится в лабораторных условиях. Но туда, где он находится, людей могли привозить. Сколько? Тысячу?.. Две?.. И еще. Этот «Маяк» сделан безупречно и сработает вне всякого сомнения. Но в документах нет сведений о его применении и не раскрыт принцип индивидуального раскодирования. Если он будет включен, то должны сработать все программы одновременно. Хотя вполне возможно, они на это и рассчитаны.

— Здесь не все документы, часть из них сгорела, — напомнил Воронков.

— Надежда очень эфемерная, — сказал Петр, глядя на Столбова. — Я не стал уточнять, ошибочно полагая, что это не имеет отношения к содержанию экспертизы, но этим документам предположительно шесть-семь лет. Поэтому «Код» за это время мог из стационарного превратиться в портативный, а сигнализатор «Маяк» получить функцию индивидуального раскодирования.

— За это время можно было закодировать всю Россию, — сказал Лунц.

— Похоже, с Россией это проделали намного раньше, — сострил Фай, но шутку не восприняли.

Петр подошел к окну и посмотрел на аллею, где одиноко стоял «ЗИЛ-117» с торчащими на крыше усами радиоантенны.

«Поживем — увидим», «Да уж лучше бы не дожить», — услышал он голоса за спиной.

Едва стало известно о содержании портфеля, Петр решил, что люди, которым он принадлежал, сделают все возможное и невозможное, чтобы заполучить его обратно. То, что группа выезжает на «РАФе», было известно и шоферу, и дежурному капитану Охрименко, и заведующему гаражом инженеру-механику Станкевичу. То, что в последний момент подготовленный к поездке «РАФ» будет заменен на «ЗИЛ-117», было известно только Швецу, Нежину, Бокову и водителю — майору Ширяеву. За час до выезда в Пущино отправились две «волги» с оперативниками. Двое из них сейчас находились в вестибюле нижнего этажа, двое блокировали запасный выход, еще двое снаружи следили за фасадом, находясь в надежном укрытии. В ста метрах позади «ЗИЛа» неотступно следовал малоприметный автобус с сотрудниками группы «Каскад» (спецназа УФСК) в бронежилетах, вооруженными автоматами новейшей системы «кипарис». Луч специального акустического устройства был направлен на окно кабинета Столбова, заблаговременно выбранного для проведения встречи с экспертами. К десяти часам утра на раз вилке трассы Малахово — Заокский стояло три автомобиля обратного сопровождения, один из которых был оснащен аппаратурой радиоперехвата. Ширяев, остававшийся на связи, при выходе группы из института должен был дать команду к началу движения; при соблюдении заданной скорости с учетом рас стояния от Пущина и развилки «ЗИЛ» вписывался в кавалькаду между двумя машинами сопровождения так, что даже при самом тщательном наблюдении ничего нельзя было заметить.

Не только ученым, но и Лунцу, Воронкову, Шевелеву обо всем этом знать было не обязательно, хотя двое последних, не один год выезжавших с группами в качестве экспертов, понимали, что подобные документы просто так не возят и о наличии охраны догадывались. Не догадывались они о другом: все это было тщательно спланированной ловушкой для того, кто попытается напасть на внешне не охраняемый «ЗИЛ» и завладеть документами.