Олег Приходько - Запретная зона

Вывод: у этих организаций данных о «Зоне-А» просто нет! Та, у которой есть, — второе неизвестное в уравнении.

Где? И Кто?..

Солнце выползало из-за крыш со скоростью часовой стрелки.

По улице шли люди.

Живые и мертвые.

Вперемешку.

Человек прагматичного склада, Вадим Нежин прекрасно понимал, что оружие, которое нельзя пощупать, понюхать и попробовать на зуб, будет оставаться абстракцией до тех пор, пока не проявится в действии. Действие же в данном случае означало вселенскую смерть. Упредить его можно, лишь выйдя на конкретный след конкретного человека. Поэтому из всего разговора, записанного на пленку в Пущине, Нежина больше всего заинтересовала история Ефима Натансона.

Дело оставалось в архивах КГБ. Оно включало в себя биографическую справку, показания и сигналы коллег-осведомителей, отчеты «топтунов» о слежке, протоколы обысков на квартире, несколько десятков фотографий, копии защищенной кандидатской и незащищенной докторской диссертации, заключение судебно-психиатрической экспертизы, копию истории болезни, характеристики с места работы, протоколы допросов, копию свидетельства о смерти, заключение судебно-медицинского эксперта.

Ни проекта, о котором рассказывал Гардт, ни предложений по разработкам психотронного оружия в деле Натансона не было.

Натансон Ефим Самойлович, еврей, род. в Житомире 19 дек. 1930 г. Отец — Натансон Самуил Яковлевич, врач. Мать — Натансон (урожд. Кифарская) Анна Григорьевна, домохозяйка. С 1952 — студент 1 гос. мед. ин-та в Москве, специализир. в психиатрии. С 1959 — студ. физ. ф-та МГУ Ломоносова. В 1964 г. — аспирант отд. биофизики; в 1966 г. защит, канд. на тему «Измерение скорости распространения нервного импульса (прилагается), с 1967 г. — рук. научн. гр. биофиз. лаборат., зав. лаборат. Автор научн. р-ты по изменен. генетич. кода клетки головного мозга. В 1970 г. предложил серию экспериментов по внедрению в мозг специально разработанных программ, призн. экспертами АН СССР не имеющ. перспективы практ. использования, антигуманными. С 1971 г. в лаборат. Натансона Е. С. проводятся р-ты по созданию контролируемых систем влияния на человеч. мозг. В 1972 г. Ученый совет не допускает Н. к защ. докторск. диссертации, после чего он покидает лаборат. Ведет порочный образ жизни (?). 26 апреля 1972 г. задерж. сотр. КГБ при Сов. Мин. СССР при попытке передачи рукописи докт. диссерт. и описаний лаборат. экспериментов сотруднику посольства США. Во время допроса заявляет о намерении выехать на пост. жит-во в Изр. Судебно-психиатрическая экспертиза находит Натансона Е. С. невменяемым, с 1973 года помещен на лечение в Психиатрич. больницу им. П. П. Кащенко. В 1974 г., пройдя курс лечения, совершает попытку суицида, помещается в б-цу повторно. В 1975 г. выписан для дальнейшего амбулат. лечения. 15 мая 1975 г. кончает жизнь самоубийством, бросившись с крыши жил. дома в г. Лобня Моск. обл…

Вот так! Ни много, ни мало — будто конспект лекции. Почерк торопливый, но четкий. Запись следователя во время допроса? Какого? Не Натансон же рассказывал, как бросился с крыши! Кто-то из близко знавших покойного? Или справка предназначалась для машинистки и была составлена по разным источникам?..

Судебно-психиатрическая экспертная комиссия в составе к. м. н. Орловой 3. С., доктора м. н. Шенкеля А. Л., доктора м. н. Уралова В. Е. на основании клинического обследования признает у гр. Натансона Ефима Самойло-вича психическое расстройство, сопровождающееся псевдогаллюцинаторными помрачениями сознания. Методы анамнеза и клинического наблюдения позволяют определить симптомы бредового варианта прогредиентной шизофрении. Клиническая картина болезни сопровождается систематизированным бредом изобретательства. Лабораторные исследования биологического материала свидетельствуют о нарушении детоксицирующей функции печени с соответствующими изменениями активности трансаминаз, щелочной фосфатазы и других ферментов крови, снижением толерантности к глюкозе, а также изменением экскреции гормонов и их метаболитов.

Больной нуждается в длительном стационарном лечении.

14 мая 1973 г. (Подписи)

Подполковник Нежин достаточно повидал на своем «гэбэшном» веку, но, изучив архивное дело Натансона, устыдился той халатности, с которой оно было состряпано бывшими коллегами. Слишком много вопросов возникало и по протоколам, часть которых не была подписана человеком, обвиняемым вначале в тунеядстве, а тремя месяцами позже привлеченным к ответственности по ст. 78 1УК; настораживали даты — окончания следствия и экспертизы, между которыми прошло больше года. Этот период в деле вообще не был отображен — то ли Натансон находился под следствием, то ли на клиническом обследовании. В деле не хватало целого ряда процессуально необходимых документов, очевидно, кем-то предусмотрительно изъятых, и это обстоятельство не позволяло воссоздать ход событий в последовательности, которая привела Натансона к самоубийству.