Юрий Гаврюченков - Ландскнехт

Мельник выключил воду и стал вытираться. Пальцы, на которых он состриг ногти до мяса, еще болели. Мельник переоделся в чистое и взял стремянку – она была у них с Бурцевым на двоих. Он позвонил в дверь. Открыла жена Бурцева – Антонина, бойкая молодая особа с острым стервозным взглядом.

– Принес? – деловито осведомилась Антонина и указала в угол: – Ставь сюда.

Из комнаты показался сам Бурцев, пышущий здоровьем атлет, имеющий первый разряд по биатлону. Он держал в руках кисточку и аккуратно, чтобы не замазаться, снимал резиновые перчатки,

– Привет, – обрадовался он соседу, – лестницу принес? Спасибо, я утром хотел бордюрчик наклеить. Ты как, закончил?

– Почти, – Мельник пожал ему руку. – А вы тут как?

– Тоже все, мы уже машину заказали. На той неделе во вторник будем перевозить. Поможешь грузиться?

– Конечно, – с энтузиазмом согласился Мельник.

– Может, чаю с нами попьешь? – смягчилась Антонина.

– Да, действительно, – поддержал ее Бурцев.

Кухня была вполне обжита. На стене висел пластиковый пенал, присутствовали три стула и старенький, но опрятный столик.

– Нравится? – спросил Бурцев.

– Нормально, – польстил ему Мельник.

Чайник уже кипел на медленном огне. Антонина достала кружки, заварку и тарелку с бутербродами.

– Здорово, – довольно констатировал Бурцев. – Своя квартира – это класс!

– Да, – утвердительно кивнул Мельник. – Хотя я начал привыкать к коммуналке.

– Бутеры бери. – Антонина разлила чай и присела с краю.

– Отдельная лучше любой комнаты и даже двух в коммуне, – мечтательно продолжил Бурцев.

Мельник вспомнил, что они до сих пор ютятся в офицерском общежитии, и мог только посочувствовать. Он взял бутерброд с вареной колбасой, обветрившейся и покрасневшей. Ему стало хорошо и уютно. Новая работа – новые товарищи. Глупости, у Бурцева по отношению к нему никакой брезгливости не было. Просто мелкие слабости характера и отсутствие привычки – вот и мерещится всякая ерунда. Мельник отхлебнул горячего чаю и откусил бутерброд. Наконец-то своя квартира, это было здорово. А работа… "Привыкну, – подумал Мельник. – Бурцева же не волнуют такие проблемы, и у меня все наладится".

Он опустил глаза и заметил на руке пятнышко бурой краски, наверное, приставшей, когда он здоровался с соседом. Мельник моргнул, у него вдруг пропал аппетит.

– Одну минуту, – он поставил чашку и ушел в ванную. Намылившись, он долго тер ладонь, пока краска не сошла, и вернулся к столу.

– Так о чем ты? – Мельник взял остатки бутерброда и машинально кинул взгляд на ладонь. Пятнышко по-прежнему приковывало к себе внимание, оно стерлось не до конца, немного краски застряло в порах кожи. Есть расхотелось. Краска была похожа на кровь.

– Знаете, – Мельник отодвинул чашку и криво улыбнулся недоуменно взиравшей на него чете Бурцевых, – я, пожалуй, пойду. Спасибо.

Он вернулся в пустую и темную квартиру, врубил горячую воду и стал тереть ладонь. Потом он долго изучал красные распаренные руки. На месте пятна образовалась ссадина, но то уже была его кровь.

Полина ждала его к ужину, и, когда Мельник появился в дверях, она сразу же почувствовала неладное.

– Что с тобой? – спросила она.

– Все нормально, – Мельник чмокнул ее в щеку. – Привет.

Он взял дочь на руки и прижал к груди.

– Я ужин несу? – предложила Полина.

– Неси.

Через несколько минут они сели за стол. Мельнику пришлось расстаться с ребенком. Он нехотя положил девочку в кроватку, ощутив в душе холод и одиночество.

– Как ремонт, продвигается? – поинтересовалась жена.

– Почти все, – сказал Мельник. – У Бурцевых сегодня был.

– Как у них?

– Полный порядок. Кухню заделали, во вторник будут переезжать. Меня попросили вещи грузить.

– Здорово, – улыбнулась Полина. – Мне Бурцевы нравятся. Они хорошие.

– Ага, – согласился Мельник и вспомнил, что не мыл руки после улицы. – Я сейчас приду.

Под горячей водой болячку стало саднить. Мельник засучил рукава и принялся тщательно скрести пальцы. Почему-то в памяти возник звук влажного шлепка металла по размозженному мясу. Мельника затошнило. Он изо всех сил стиснул кусочек мыла и вдруг принялся яростно тереть им ладонь. Волосы на предплечье показались ему отвратительными и мерзкими, напоминающими об убийстве. Мельник тяжело сглотнул. Он почувствовал непреодолимое желание скинуть с себя одежду, чтобы тщательно, сантиметр за сантиметром, отдраить свое тело. Уже не контролируя себя, он разделся и залез в ванну.