Олег Приходько - Один в чужом пространстве

— Уйди! — скинул автомат и, явно работая на публику, закричал с ложным пафосом: — Мне приказано защищать Родину, и я буду стоять до последней капли крови!

Ребята похватались за животы. Ким тоже улыбнулся, выждал, пока наступит относительная тишина, и сказал, пристально глядя на Семихова:

— Вот видишь, парень: тебе приказано Родину защищать, а ты колхозные арбузы давишь.

Непонятно почему сержант вдруг отлетел в сторону и замер, стукнувшись башкой о бампер «урала». Солдаты после секундного замешательства бросились к корейцу, на бегу устрашающе размахивая прикладами незаряженных «акаэмов». Но словно не человек, а тень металась между телами нападавших: вертелась в сальто, выбрасывая почти невидимые ноги вправо и влево, каждым движением, одного за другим, отправляя разгоряченных парней на мягкую землю возделанной бахчи… Все это длилось не больше двадцати секунд. Потом сторож встряхнул руками, болезненно поморщившись, поклонился телам и что-то проговорил по-корейски.

Я был за демобилизованного весной водителя, вина не пил, а за развернувшимся поединком наблюдал из-за баранки «урала». Когда все кончилось, вышел из кабины и подошел к сторожу.

— Научите меня, — попросил.

Он улыбнулся.

— Помоги, а? — кивнул на парней.

Все было, как он предсказал: мы погрузили девять стонущих, плачущих, нокаутированных человек в кунг управленческой машины, перегнали РЛС к сопке за пределы бахчи. Ким развел костерок, приволок закопченный чайник, хлеб, рыбу. Присел у костра рядом с очухавшимися солдатами, протянул к пламени ладони в шрамах.

— Мои земляки не нападут, — повторил после долгой паузы, глядя на огонь. — Поешьте пока.

И ушел в сумерки. Я догнал его.

— Извините нас, — попросил за ребят.

Ким покивал, неизменно улыбаясь, подал мне руку и сказал то, что я так хотел услышать:

— Отслужишь — приходи…

Я отслужил. Съездил на месяц в Москву, а потом вернулся и устроился работать в колхоз «Приморский».

Заниматься Ким со мной начал с полутора часов, а заканчивал шестью часами в день. Себя я не жалел: падал от изнеможения, терял сознание от ударов своего спарринг-партнера Хана, недоедал, чтобы не увеличивать вес, недосыпал, экономя время. Каждый день с пяти утра прыгал с утяжелителями, бегал на сопку к облакам и кубарем скатывался вниз; стонал от боли, растягивая связки, в кровь разбивал пятки и локти, ломая доски, но, несмотря на все это, до Кима и Хана мне было далеко… Зато когда, спустя три года, я вернулся домой, большинству таэквондистов столицы было ох как далеко до меня!

Не помнивший отца, я всегда считал, что меня воспитал Ким Чель за то время, что я провел в «Приморском». По гроб жизни буду благодарен этому колхозному сторожу с искалеченными снарядом запястьями.

От борща я отказался. Мы с сестренкой выпили по сто граммов припасенного ею портвейна за Мишкино здоровье; племяш налегал на лимонад и торт, утыканный елочными свечками.

— Дядь Женя, а ты когда приедешь? — спросил, жуя.

— Послезавтра. Привезти тебе чего?

— Что оттуда можно привезти, кроме радиации? — усмехнулась сестра.

— А в тамошнем зоопарке диплодоки есть? — поинтересовался племянник.

Я задумался. Об этих животных мне ничего не было известно.

— Нет там никаких диплодоков, — пришла на помощь Танька, — они давно вымерли, еще в меловой период.

— От чего вымерли, от радиации?

Сестра у меня умница, несчастливая только. Алименты — основной источник ее существования. Она училась в десятом, когда умерла мама. Я вынужден был расстаться с Кимом, вернулся в Москву и устроился в милицию, чтобы как-то прокормить ее и себя. До самого замужества Танька донашивала мамины платья, и теперь, закончив институт, снова сидела без работы. Я посмотрел на Мишку и подумал, что отсутствие отцов, должно быть, передается по наследству — наши с ним судьбы в этом смысле похожи.

— Дядь Женя, а ты бы волка победил?

Шокируя сестру, я выдал запас знаний, заимствованных у Квадрата:

— Волк — это созвездие в небе над Южным полушарием. Как раз рядом с Центавром. Послезавтра сходим в планетарий — покажу.

— А ты меня с собой в Киев возьми, — неожиданно предложил племянник.

Идея мне понравилась, но я вспомнил о предстоящей работе.

— Там, Мишаня, радиация. Ты же не хочешь вымереть, как диплодок? — покосившись на часы, я поднялся из-за стола. — Мерси! Мои наилучшие пожелания племяннику и его очаровательной мамочке.

Клятвенно пообещав Мишке сводить его в планетарий, я ушел не прощаясь: так легче переносится разлука и быстрее бежит время…