Сергей Зверев - Перо и волына

Зюзя зашел в туалет вместе с Порожняком. Саша занял отдельную кабинку, а его отбойщик, послонявшись немного возле зеркала и услышав, как довольно охает шеф за дверью, прислонился к стенке.

Ресторанный охранник к этому моменту из-за гардеробной стойки исчез. Но Зюзя не обратил на это никакого внимания. А напрасно…

В просторный ресторанный вестибюль по-хозяйски вошли два крепких парня в камуфляжной милицейской униформе. Один из них, с погонами старшего сержанта, похлопывал по руке резиновой дубинкой.

Увидев подпирающего стенку Зюзю, милиционеры уверенно направились к нему. Конец дубинки уперся в грудь порожняковского телохранителя.

– Ты, бля, козел, – сказал младший сержант, – руки за голову и мордой к стенке! Быстро!

Зюзя попробовал дернуться, но тут же получил чувствительный тычок дубинкой по ребрам.

– Я что – неясно сказал? – повысил голос милиционер. – Развернулся, быстро!

Подчиняясь команде, Зюзя заложил руки за голову, повернулся лицом к стене. Милиционер несколько раз ударил его дубинкой по ногам чуть ниже колен.

– Шире давай! Вот так. Семенов, обыщи его.

Младший сержант быстро ощупал Зюзю с ног до головы и с торжествующим видом выдернул из-под рубашки пистолет.

– Волына не моя, – быстро выпалил Зюзя.

– А чья – Пушкина?! Семенов, браслеты на него и в машину!

– Да чего я сделал? – попробовал возмущаться Зюзя, но, получив резиновой дубинкой сильнейший удар по почкам, инстинктивно опустил руки и выгнулся.

– Ах ты сука, я тебе что, сказал – вольно? – горячился старший сержант.

Дубинка еще несколько раз опустилась, теперь уже на голову и плечи Зюзи. Тем временем Семенов быстро сорвал с пояса наручники, завел руки Зюзи, корчившегося от боли, за спину и защелкнул браслеты на запястьях.

– Пошел!

Пока Зюзя понуро плелся к выходу из вестибюля, старший сержант зашел в туалет.

– Эй, Зюзя, – послышался голос Порожняка, – че там за кипиш?

Милиционер по голосу определил, в какой кабинке находится Саша, и резким ударом ноги выбил хлипкую дверцу. Порожняк, сидевший на унитазе со спущенными штанами, ошеломленно замер, глядя на громилу в милицейской униформе.

– Что, бля, усрался? – захохотал старший сержант. – Подъем!

Порожняк, не сводя ненавидящего взгляда с милиционера, встал, натянул джинсы, кое-как застегнулся.

– Оружие есть? – спросил неотступно следивший за ним милиционер.

– Пустой я, командир.

– Щас проверим.

Не особенно церемонясь, старший сержант схватил Порожняка за рубашку, вытащил из кабинки, швырнул к стене. Потом быстро деловито обшмонал, убедился в том, что оружия на самом деле нет, завел руки Порожняка за спину и защелкнул наручники.

– Ты кого коцаешь, командир? – угрожающе проговорил Порожняк. – Начальство тебе яйца оторвет.

За эти слова Порожняк получил то же самое, что Зюзя – несколько ударов резиновой дубинкой в оттяжку. Саша взвыл от боли.

– Уй, бля! Ты чего, сука красноперая?

– Так, козел, мне надоело. Щас ты у меня заткнешься.

Засунув дубинку за пояс, старший сержант несколько раз врезал Порожняку по почкам кулаками. Потом сгреб его в охапку и потащил из туалета через вестибюль на улицу.

У двери ресторана его уже ожидал милицейский «уазик» с включенным мотором и распахнутой задней дверцей. Прежде чем швырнуть Порожняка в машину, милиционер от души врезал ему ребром ладони по шее.

Прохожие, в это время оказавшиеся неподалеку от ресторана, с любопытством взирали на милицейскую операцию.

Старушка, выглядывая из-за милицейских спин, удовлетворенно сказала:

– Так им и надо, бандюгам проклятым!

– А милиционеры-то наши – храбрые ребята! Не боятся ни капли! – поддержал ее седовласый спутник с военной выправкой и продолжил: – А то по телевизору показывают, как столичные спецподразделения на операциях по захвату словно космонавты или инопланетяне экипируются. Шлемы напяливают, маски с прорезями для глаз, чтоб бандюги не опознали потом да не отомстили. А тут в открытую давят криминальников. И правильно делают!

От удара по шее Саша потерял сознание. Старший сержант зашвырнул его в «уазик», как куль с отрубями. Там уже лежал, корчась от боли, Зюзя.

Закрыв двери и погрузившись в машину, старший сержант удовлетворенно сказал:

– А теперь на остров любви.

– Ну что, оклемался?

После нескольких пощечин Порожняк открыл глаза и застонал от боли. Он стоял в страшно неудобном положении – спиной к дереву, руки его были отведены назад вокруг ствола и защелкнуты наручниками.