Иван Сербин - Передряга

Молчаливый спокойно спрятал автомат в сумку, сделал шаг вперед и заглянул в салон «девятки». Оба убийцы были недвижимы. Один привалился к дверце, второй упал грудью на рулевое колесо. Из распоротых пулями спинок сидений торчали поролоновые внутренности. Желтоватые клочки поролона валялись по всему салону. На приборном щитке повисли капли крови.

Затененные стекла сослужат хозяевам плохую службу, подумал Молчаливый. Разбитое заднее стекло-то со стороны стоянки не видно.

Слабый ветерок унес пороховой дым, но в салоне еще витали сизые облачка. Порывшись в сумке, Молчаливый отыскал солнцезащитные очки и нацепил на нос. Затем нащупал фальшивый жетон сотрудника платной парковки и повесил на грудь. Скорее всего у работников стоянки совсем другие значки, а то и вовсе значков нет, но это не имеет болыдого значения. Во-первых, убийцы вряд ли присматривались, а во-вторых, блестящая побрякушка сама по себе оказывает завораживающее воздействие. По меньшей мере секунды три у него будет.

Молчаливый прошел через всю стоянку, держась позади автомобильного ряда, и вынырнул из-за микроавтобуса в паре метров от второй «девятки». Выходя, он повернулся и громко сказал:

— И учти, пятнадцать минут. Потом будешь доплачивать за весь час, понял? Мне, что ли, за тебя платить, ара?

Конечно, они встревожились! Убийцы ведь, не пекари. Хоть и не слишком профессиональные, но все-таки. Молчаливый считал про себя. Секунда — они насторожились, тянутся за оружием, пальцы на спусковых крючках. Вторая — оценивают форму и замечают значок. Еще секунда — он говорит громко, не боясь привлечь к себе внимание, значит, не убийца. Четвертая — в руках жезл. Нелепее не придумаешь. Ни один «профи» не станет в подобной ситуации занимать руки чем-либо, кроме оружия. Вывод: какой-нибудь бывший армеец. «Лох», строящий из себя «крутого». Настоящие «крутые» на платных стоянках не подвизаются. Настоящие «крутые» зарабатывают большие бабки. Они успокаиваются и снимают пальцы с курков. Пошлые ухмылки. Сотрите их с губ, твари. Смерть уже рядом с вами. Сидит на заднем сиденье.

Он проходит мимо, шаг его сбивается, голова опускается. Он якобы читает номер. Спокойно, не торопясь, лезем в сумку. Не станут же эти парни палить? Молчаливый весь на виду, с крыльца гостиницы его видно как родного. Играем «лоха». Достаем блокнотик, листаем так, чтобы эти двое увидели исчерканные страницы. Главное — двигаться, двигаться, пусть смотрят на руки. Человек инстинктивно обращает внимание на движение. Закон. Им, конечно, показывали фотографии жертв. Но он не предоставил им возможности рассмотреть как следует свое лицо. Шаг вперед, к кабине, но не нагибаться. Ты спокоен, уверен в собственной силе и правоте. Как всякий «лох». Теперь постучим жезлом по стеклу.

— Э, ара!

Стекло опускается, но до половины. Они ждут, что «халдей» нагнётся. Не тут-то было, ребята. Один из них кладёт руку на дверцу, интересуется миролюбиво:

— В чём дело, командир?

Так, теперь нужно держать фасон.

— А то сам не знаешь? У вас когда время вышло? Или доплачивайте, или уматывайте.

— Командир, твой напарник сказал: расчет при выезде.

— Вы, блин, все умные такие, куда деваться! Если думаешь, что ты здесь правила устанавливаешь, то забирай свою колымагу и мотай отсюда, понял? Если стоишь не больше двух часов, тогда и платишь при выезде, а вы сколько пасетесь? Короче, ара, или плати, или выматывайся.

— Ты полегче, мужик, — неприязненно подает голос водитель «девятки».

— Кому ты это говоришь, ара, э? Понаехали, блин, хозяева жизни. А ну, у…вайте отсюда. Чтобы через пять минут вас не было. Иначе «тачку» свою будете по запчастям собирать, ясно?

Они не могут позволить себе такую роскошь, как скандал. В любой момент могут подъехать жертвы. Или шеф выйдет. Если все сорвется, их обоих спустят в Москву-реку с бетонным грузилом на ногах.

— Ладно, командир, все. Извини. Мы погорячились, — сказал пассажир примирительно. — Сколько с нас?

— Известно. Час — пятнашка. Неполный за полный.

Убийца кивнул, соглашаясь; отсчитал деньги, протянул в окно. Для этого ему пришлось опустить стекло еще на треть.

— Это чё? — возмутился Молчаливый, рассматривая деньги, но не беря купюры из рук пассажира. — Чё ты мне даешь, ара?

— За три часа, — терпеливо принялся объяснять тот.

— За какие, на хрен, три часа? Вы уже почти пять стоите!

— Мужик, — остервенело гавкнул водитель, — у тебя вообще чердачина поехал, я не пойму? Кончай базарить. Бери бабки и иди с миром, пока тебе в голову не настучали.