Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Алло. Степанова на проводе…

Он устало сказал:

— Марина, это я…

Она мгновенно проснулась и уже бодро спросила:

— Ты где находишься, Колюня?

— На Ярославском вокзале. Я только приехал…

Она потребовала:

— Едь ко мне! Немедленно. Я жду.

В трубке раздались гудки. Она не стала дожидаться возражений, оставив последнее слово за собой. Николай подумал и спустился в метро. Через полчаса он находился возле дома Марины. Немного поколебавшись, зашел внутрь. Дорогу преградили два милиционера. Один, с погонами старшего лейтенанта, строго спросил:

— Вы к кому?

Ахмад поглядел на него пустыми глазами:

— К Степановой…

Милиционер склонился над какой-то бумажкой, лежавшей на столе и быстро взглянул на широкоплечего мужчину:

— Фамилия?

— Горев Николай Алексеевич.

Старший лейтенант облегченно вздохнул и махнул рукой сержанту, стоявшему за спиной Горева:

— Проходите. Марина Ивановна звонила насчет вас…

Он поднялся наверх. Дверь открыл Володя Бутримов. Мрачно поглядел на мужчину и отошел в сторону, ни слова не сказав. Весь его вид говорил о том, что он не доволен. Из кухни выскочила Марина. Она была в камуфляже. На мгновение остановилась в дверях. Поглядела на постаревшее, измученное лицо бывшего дружка. Заметила, что чуб стал еще белее за эти дни. Шагнула навстречу и вдруг обняла, к явному удивлению Бутримова. Прижала голову Николая к плечу, погладила по волосам:

— Я все знаю. Мне отец звонил. Все рассказал. Не вини только себя в смерти матери. Не вини…

Провела на кухню. Заставила поесть и напоила чаем:

— Мы уже позавтракали. Мужики переодеваться ушли. Вчера кое-что произошло, они здесь ночевали. Я потом расскажу. Кофе не предлагаю. Тебе отоспаться надо. Ты ведь не спал, я вижу. Глаза красные… Я сейчас на работу рвану, а ты отдыхай. Мужики тебя не тронут… Они злятся, что я так поступаю, а ты внимания не обращай. Только не спрашивай их ни о чем, ладно? Лучше мне позвони. Пойдем, комнату покажу…

Он встал, в упор поглядев на нее:

— Зачем ты это делаешь, Маринка? Я же сволочь…

Она обернулась от двери и недоуменно пожала плечами:

— Наверное, чтоб скотиной себя не чувствовать. Если постоянно отталкивать прошлое, можно не заметить настоящего. За детей тебе спасибо. Бредин уже всыпал охране…

Он вышел в коридор и увидел четырех рослых здоровых парней в чистом отглаженном камуфляже. Они мрачно смотрели на Ахмада и он не рискнул поздороваться. Тихо сказал, глядя в паркет:

— Дети у тебя замечательные. Я не ожидал, что у тебя еще и дочка есть. Только твой отец, да они ко мне хорошо относились во всей деревне. Саша меня дважды спасал. Сначала от моего отца, потом от спецназа…

Она распахнула дверь небольшой уютной комнаты:

— Располагайся здесь. Ванну и туалет сам найдешь. Если хочешь, ополоснись с дороги. Полотенца в шкафчике. Мне уже пора. Отдыхай, Колюня. Тебе предстоит не легкий путь…

Степанова не сказала бывшему приятелю о том, что накануне на нее было совершено нападение. Мужчина пришел под видом посетителя в ее кабинет. Она склонилась над справочником, разыскивая нужный номер, а он кинулся с ножом. Реакция спасла Марину, она поставила блок. Бросившиеся вперед Оленин и Мухаметшин повязали «клиента». Он дико рвался из рук и орал, что все равно ее скоро прикончат. Сидевшая напротив Капустина женщина-посетительница упала в обморок, а потом долго проклинала убийцу.

Вечером спецназовцы внимательно осмотрели окна и обнаружили с наружной стороны «воланчик» с подслушивающим устройством. Сообщили вначале генералу, а затем вызвали милицию. Бредин привез «глушилку» и специалиста, который мигом установил устройство в квартире. Теперь любой разговор оставался тайной для подслушивающих. Следователи забрали «микрошпиона» с собой.

После того, как милиция уехала, Бутримов вспомнил, что накануне состоялся разговор, где они обсуждали, стоит или не стоит дежурить в квартире. Решили, что не стоит, понадеявшись на пост милиции внизу. Он первый рванул к чердачной двери и обнаружил ее вскрытой. Пронесся по крыше и убедился, что двери вскрыты во всех подъездах. Запирать их они не стали, решив подождать «гостей». В пролете между седьмым и шестым этажами обнаружили с десяток окурков. Это не могло быть случайностью. Вот почему мужики оказались в квартире полным составом.

Марина с четырьмя охранниками уехала. Горев огляделся в комнате. В квартире стояла тишина, лишь вполголоса переговаривались два оставшихся в квартире парня, но их голоса звучали, как неясный шум. Немного подумал. Достал из чемодана чистое нижнее белье и ушел в ванную. Стоял под тугими бьющими струями и тихо плакал: Маринка, которой он принес столько горя, не оттолкнула его, хотя должна бы первой ненавидеть всем сердцем. Она приняла его в своей квартире, не побоявшись скомпрометировать себя.