Александр Тамоников - Волынская мадонна

– Стас, ты уверен, что мы должны уехать?

– Это не обсуждается, Леся, – строго сказал он. – Если ты хочешь стать моей женой, то научись не спорить, когда я прав. А также во всех других случаях. В Киеве будет безопаснее. Я уже договорился с товарищами. Вам выделят квартиру в доме, уцелевшем на Крещатике. Так мне будет спокойнее, да и вам тоже. Для тебя война окончена.

– Но ты… – Она задрожала.

– Как в песне, Леся. «Дан приказ: ему – на запад, ей – в другую сторону». У меня новое назначение – в штаб Первого Белорусского фронта. Это ненадолго, девочка. Война через пару месяцев закончится, и я приеду к тебе в Киев.

– Господи, смотри не обмани, Стас. – Слезинки опять заблестели в глазах женщины. – Какие два месяца? Я же не дура.

– Я вообще не понимаю, почему ты волнуешься, – деловито сказал он. – Твой поезд через три дня, мой и того позже. Еще целых три ночи будем спать в одной постели.

– Мало! – Женщина шмыгнула носом.

Да, маловато. Он был того же мнения.

У крыльца стоял «газик», рядом с ним дымили двое в офицерской форме. Они выбросили окурки, шутливо отдали честь.

– Равняйсь, смирно! – сказал Гальперин. – Товарищ майор, отдельная инвалидная рота для прохождения почетного марша в вашу честь построена!

Гальперин еще хромал, опирался на тросточку. Настя передвигалась без всяких инвалидных приспособлений, но от резких движений воздерживалась и ступала осторожно, как по минному полю.

– Ладно, командир, садись, – сказал Гальперин. – Работка образовалась на станции у многострадального пакгауза. Детишки пошалили, паровоз чуть не подорвали. Надо проверить, не скрываются ли под маской советских беспризорников изощренные агенты абвера.

Майор контрразведки Смерш сел за руль, завел дребезжащий двигатель.