– Товарищ майор, оставьте нас здесь, – морщась от боли, пробормотал солдат, раненый в руку. – Мы не помрем, сами выгребем куда-нибудь. При нас оружие, аптечка и вода. Уходите, догоняйте супостатов.
Противник тоже понес потери. В траве валялись три трупа. Кровь на деревьях и кустарнике, под которым четко отпечатались следы сапог.
– Горбацевича подстрелили? – встрепенулся Гальперин. – А что, товарищ майор, реальная версия. Рядового бандита, схлопочи он пулю, они не стали бы уводить, на месте бы кончили, чтобы грузилом не был.
Версия звучала привлекательно. Силы враждующих сторон были примерно равны. С Шелестом помимо Гальперина и Леси остались четверо – Антухович, рядовой Савочкин, сержанты НКВД Осадчий и Бережной. Боеприпасов у них теперь было с гулькин нос. Но возвращаться майор не собирался. На свете не было той силы, которая заставила бы его повернуть.
Снова надоевший антураж. Поляна, лохматые дебри лещины. Хвойный лес превращался в смешанный. Погоня лежала, переводя дыхание. Нетерпение гнало людей дальше. Враг рядом! Надо догнать его и уничтожить. Но остатки разума заставляли бойцов затаиться, не лезть на рожон.
Антухович несколько минут назад уполз на разведку и уже возвращался, бежал, пригнувшись, через поляну.
– Я засек их, товарищ майор! – сообщил он не без гордости. – Семеро гадов осталось. Горбацевича, кажется, в руку подстрелили. Знаю его в лицо, нам фотоснимки показывали. За орешником длинный такой косогор, дальше пустое пространство и глиняные сопки, невысокие, но крутые такие, почти отвесные. Между ними щели кустами заросли. Снаружи и не заметишь, что там проходы есть. Меня не видели, успел откатиться. Они очень быстро в щель втянулись, но я пересчитать успел.
– С ними был кто-то в штатском? Вспомни, Антухович. Крепкий парень со светлыми волосами либо невысокий, жилистый, чернявый. Нос у него с горбинкой. Подумай хорошо.
– Не всматривался, товарищ майор, – ответил лесник. – Горбацевича приметил, вот и все. Хотя постойте, кто-то в штатском там был, я спину видел. Или нет?.. Не поручусь, товарищ майор.
– Ладно, веди, Антухович.
Поредевший отряд утонул в орешнике. Люди переправлялись через него, как через бурную реку, карабкались на склон, покрытый глиняными проплешинами.
Снова раздался дробный перестук немецкого автомата. Опять не убереглись! Двое едва успели подняться и покатились вниз, изрезанные пулями. Остальные вжались в склон.
Какого черта? Ведь Антухович видел, что банда просочилась внутрь. Он был в этом убежден, поэтому первым и выскочил. Ефрейтор скатился по склону, лежал, раскинув руки, и смотрел на Шелеста распахнутыми глазами. Он вздрогнул, выхаркнул кровавый сгусток и затих.
Второй – сержант Бережной – рухнул навзничь наверху. Из его головы сочилась кровь.
Охнула Леся, прижала ладошку ко рту. Выругался Гальперин. Смертельно бледный Осадчий пытался стащить Бережного вниз, но эта затея не выдерживала никакой критики. Помочь сержанту теперь могла только магия.
– Товарищ майор, обходить надо, – сдавленно прошептал Савочкин. – Здесь засада.
Но майор не слушал голос разума. Какой обход? Тогда они окончательно заблудятся! Он полз наверх, не поднимая головы. Рядом сопел и тоже подтягивался Гальперин. Они осторожно высунулись, ожидали выстрелов, но таковых не последовало.
Впереди метров сорок голого пространства, только глина и редкие островки травы. Дальше целая вереница рваных обрывистых сопок. Они были невысокие, с двухэтажный дом. На их вершинах торчали уродливые карликовые деревья. С обрывов свешивались спутанные космы травы, нависали карнизы. В узких разрывах между возвышенностями произрастал кустарник.
«Куда же тут идти? – растерянно подумал Стас. – Надо следы искать, но кто нам позволит это делать?»
Между офицерами, сопя словно кошка, втиснулась Леся. Шелест ругнулся, пригнул ее голову.
– Куда прешь? – прошипел он.
Она огрызнулась, уперлась пяткой в выступ.
Три пары глаз зависли над косогором. Слева и справа возились Осадчий с Савочкиным. Им тоже приспичило залезть повыше.
Тут вдруг что-то шевельнулось на сопке слева. С нее покатился камень. Из-за ствола уродливого дерева высунулась знакомая моргающая физиономия. Тарас Замула! Вот сука! Все трое дружно закричали от негодования.
– Не стреляйте! – заорал Тарас, прижимаясь к дереву и размахивая немецким автоматом. – Он вон там, через холм. Это Романюк. Он стрелял!
Зашевелилось что-то на правом холме, появилось лицо Ивана Романюка.
Читать дальше