Андрей Константинов - Ультиматум губернатору Петербурга

— У меня всего две собаки, способные работать по ВВ. Хотелось бы получить еще кинологов с собаками. Если операция затянется…

— Где можно взять обученных собак? — спросил Яковлев.

— В Москве, — ответил Дубровский. — Но Москва делиться не любит.

— Собаки будут, — сказал губернатор. — Еще какие проблемы?

— Хорошо бы, чтобы из столицы командировали к нам и своих спецов — определителей оружия.

— Понял. Каковы потребности?

— Чем больше — тем лучше. В Москве штаты на порядок выше.

— Понял, специалисты будут. Еще? Начальник ГУВД кашлянул и сказал:

— Метрополитен, вокзалы, аэропорт… это мы, конечно, сумеем закрыть очень плотно. До определенной степени можно гарантировать. А вот что касается людных мест… В городе только одних рынков полно. Магазины, офисы, гостиницы. Крупные фирмы имеют свои службы безопасности. Но их квалификация и возможности не всегда на уровне… Кроме того, площадь города…

— Спасибо, — перебил Яковлев. — Я знаю, какова площадь города.

— Может быть, — сказал армейский генерал-майор, — мы сами себя запугиваем? Вы не исключаете возможность, что ультиматум прислал сумасшедший? И все это — блеф?

— Мы не исключаем вероятность того, что автор ультиматума психически больной человек, — отозвался начальник следственной службы ФСБ полковник Любушкин. — Соответствующая проверка ведется… Однако это не означает, что он блефует. Скорее — наоборот.

— Тогда, может быть, стоит усилить полицейско-заградительные мероприятия? — снова задал вопрос генерал-майор. — Я имею в виду — вывести на улицы максимальное количество людей в форме: милиция, внутренние войска. А мы, со своей стороны, организуем большое количество военных патрулей… То есть создадим преступникам психологический дискомфорт.

— Давайте еще введем танки, — хмуро сказал губернатор, — вертолеты и корабли Балтийского флота.

Он уже сожалел, что пригласил на совещание представителя военного округа. Было очевидно, что в столь деликатных вопросах, каковые встали на повестку дня, опыт генерал-майора бесполезен.

— Поймите, Николай Степаныч, — добавил Яковлев. — Массовые полицейско-заградительные мероприятия, как вы выразились, навряд ли дадут положительный результат. Я правильно понимаю?

Он посмотрел на руководителей ГУВД и ФСБ. Оба утвердительно кивнули. Специалисты знали, что результат может быть получен только путем тонкой профессиональной оперативной работы.

Она уже велась по нескольким различным направлениям. Незаметная для постороннего глаза, но активная и напряженная.

Губернатор помолчал и добавил:

— А вот отрицательных последствий будет масса… Можно вызвать панику среди населения. И дать огромные козыри нашим, так сказать, «доброжелателям». Накануне, замечу, выборов в ЗАКС. Наша с вами задача как раз противоположная: свести огласку к минимуму. Желательно исключить ее вовсе… Ну ладно, мы снова отвлеклись. Я, товарищи офицеры, хочу услышать ответ: способны вы нейтрализовать этого Терминатора до полуночи или… — Яковлев обвел глазами всех присутствующих, — или будем платить выкуп?

Вопрос был трудный, дать на него однозначный ответ никто, разумеется, не мог… После согласования организационных вопросов, когда совещание окончилось и офицеры убыли, губернатор начал зондировать финансовую тему.

Солнце садилось. Мертво блестела холодная ладожская вода. Гаражи находились на окраине, почти на берегу. Лабиринт из бетонных и железных коробок. Птица и Прапор молча сидели в машине, ждали, пока стемнеет. Проникнуть на территорию легальным путем они не могли: без пропуска охрана не пустит. Ожидание было тягостным и тревожным.

— Пора, — сказал Птица, когда сумерки начали наполняться синевой, уплотняться, густеть. — Найдешь в темноте-то?

— Найду… наверно.

— Детский сад, — вздохнул Птица. — Наверно… Он пустил движок и медленно поехал в сторону неровного бетонного забора. Машина катилась почти бесшумно, с невключенными габаритами. Прапор вытащил сигарету.

— Не надо, — сказал Птица, и Ванька послушно пихнул сигарету в мятую пачку «Норд стар».

Они ехали вдоль забора, маневрируя между кучами хлама, старыми покрышками, полиэтиленовыми канистрами из-под масел. Птица боялся пропороть в темноте колеса на какой-нибудь железяке.

— Кажется, здесь, — сказал прапор. Уверенности в голосе не было.

От него разило перегаром.

— Пошли, — ответил Птица. — Упорешь какого-нибудь косяка — застрелю к чертовой матери. Понял?