Андрей Булах: Каменное убранство Петербурга

Обогащенный европейскими впечатлениями Петр I в своих мечтах видел новую российскую столицу неким подобием Амстердама: с каналами не же голландских и построенной из камня. [1] Об этом и многом другом замечательно рассказывается в книге Евгения Викторовича Анисимова «Петербург времен Петра Великого» (СПб., 2008). Советую всем неравнодушным к истории нашего города познакомиться с ней. Но многое из задуманного он не успел и не сумел исполнить.

Естественно, первые здания для государственных учреждений и храмов воздвигались из доступного материала – дерева, дома обывателей еще многие-многие годы сооружались также из него. Каменные (кирпичные) строения в молодом городе могли позволить себе лишь очень состоятельные люди.

Периодические разрушительные пожары, конечно, стимулировали каменное строительство. Но не только это. Столица гигантской империи, создаваемая с «чистого листа», должна была иметь и соответствующий облик.

Лишь постепенно С.-Петербург обрел величие и блеск…

В этой книге мы коснемся особых страниц архитектурно-строительной истории Санкт-Петербурга. Вас ожидает обстоятельное ознакомление с темой, обычно глубоко не исследуемой в работах искусствоведов, историков архитектуры Северной столицы – речь здесь пойдет о каменном убранстве нашего города.

Из какого камня создавались шедевры его архитектуры? Какие существуют виды и разновидности «благородных» природных материалов, пригодных для строительства? В чем их особенности? Как они добывались и обрабатывались? И почему избирал тот или иной архитектор именно этот камень, откуда нужный камень доставляли для вполощения его замысла в Петербург? И что использовалось свое, русское, а что чужое? Как в своих художественных образах использовали цвет и рисунок гранита и мрамора Ринальди, Томон, Кваренги, Воронихин, Росси, Монферран, Эдгар Шмидт? Что нового появилось позже среди декоративных каменных материалов и в выразительных средствах у Шретера, Мессмахера, Перетятковича, Бенуа, Цайдлера, Гершовича, Крыжановского, Карла Шмидта, Барановского? Сколь разнообразна палитра камня в работах Лидваля, Минаша, Бубыря и других архитекторов-ценителей камня из прошлого века. А в настоящее время?

Мы пройдемся по улицам города и, конечно же, войдем внутрь некоторых особняков, дворцов, церквей, чтобы увидеть и обсудить богатую палитру их каменного декора. Здесь все по-иному, нежели в фасадах.

Фрагментарно к этой теме я обращался ранее (иногда в соавторстве с Н.Б. Абакумовой, И.Б. Борисовым, В.В. Гавриленко, Е.Г. Пановой и И.Э. Воеводским) в нескольких изданиях, в журнальных статьях, в сборниках Государственного Эрмитажа, Царскосельского музея-заповедника и т. п. Опубликована научная монография «Экспертиза камня в памятниках архитектуры».

Однако впервые, благодаря любезному предложению издательской группы «Центрполиграф», у меня появилась возможность систематизированно, без ограничений в объеме книги поделиться многими сведениями, накопленными за годы работы и представляющими несомненный интерес для любознательных ценителей истории и архитектуры С.-Петербурга.

Необходимые уведомления: об использовании камня в зданиях и интерьерах станций метро в предлагаемой работе намеренно не упоминается, об этом говорится в книге «Порфир и мрамор, и гранит.», написанной мною совместно с И.Э. Воеводским (СПб., 2007).

Все даты и фамилии архитекторов выверены по справочнику А.М. Гинзбурга и Б.М. Кирикова (1996) и справочнику-путеводителю В.Г. Исаченко (2004).

Фотоиллюстрации – автора, его студентов-геммологов, минерологов и реставраторов, а также из ресурса интернета.

Мои благодарности: я признателен судьбе, давшей мне дружбу и многолетнее сотрудничество с Наталией Борисовной Абакумовой (1935–1991). Некоторые совместно с ней написанные главы из книги, вышедшей в 1987, 1993 и 1997 гг., легли в основу нынешнего издания. Я благодарен Валерию Григорьевичу Исаченко за советы и замечания к рукописи.

В 1700 г. в устье Невы, на месте будущего Петербурга, было более тридцати мелких пристанищ, мыз, хуторов и деревенек. Почти все они располагались по берегам Невы (по-фински Newa – большая река, большая вода) и ее протоков. Исключением были деревня Калина (от нее возникли названия Калинкина деревня, Калинкин мост) и хутор Усадит на берегу реки, теперь называемой Фонтанкой, а также деревни Кауралассия, Большой Гольтинс, Сютала на Черной речке в районе нынешней Волковой деревни и хутор Малый Гольтинс около теперешнего Красненького кладбища.