Борис Кудаев - Пуле переводчик не нужен

Когда мы подъехали к рест-хаузу в Дакке, наши пакистанские коллеги уже ждали нас. Чокидар внес чемоданы через веранду в гостиную и толкнул дверь налево, в нашу спальню. Она оказалась запертой на засов изнутри. Он работал здесь давно и знал, что в спальню можно пройти через черный ход. Обойдя дом, чокидар прошел через черный ход в санузел, оттуда в спальню, отодвинул засов и, открыв дверь, лучезарно мне улыбнулся. Однако ответная улыбка замерла у меня на лице, когда он, вместо того чтобы взять стоящие на пороге чемоданы и занести их в спальню, повернулся, прошел через спальню в санузел, вышел через черный ход, обошел вокруг дома, взошел на веранду, оттуда – в гостиную, взял чемоданы и занес их в спальню. Впору было засмеяться, но у меня по спине прошел холодок – ведь мне работать с этими людьми!

Понемногу я понял, что англичане были не такие уж и снобы, когда раз и навсегда постановили, что любая система в колониях должна быть foolproof. То есть устроена так, что даже при условии наличия вокруг одних дураков она должна работать… Человек привыкает ко всему. И я со временем привык к тому, что эти люди, весьма своеобразно воспитанные и обученные, считают себя средоточием вселенной, искренне жалеют нас, неучей, не понимающих истинные ценности жизни вообще и ислама в частности. Мой слуга, Саид Али, которого приставила ко мне и чьи услуги оплачивала Корпорация по развитию нефтяной и газовой промышленности Пакистана, был ярким образчиком своего народа. Когда он, проходя мимо меня, начал делать характерное движение, как будто сдувая с плеч перхоть, я возмутился. Я знал, что, по мусульманскому обычаю, он «сдувает с плеч шайтанов». Выключив маленький транзистор, по которому слушал новости, я спросил его, в чем дело. Ответ поверг меня в изумление. «Я знаю, что такое радио, сэр! Это вполне понятная вещь. Голоса и музыка попадают туда по проводу. А эта маленькая штука, говорящая по‑английски без проводов – дело рук шайтана!» Когда он однажды зашел в мою комнату с замотанной шарфом головой, слезящимися глазами, насморком и кашлем, я обратил его внимание на то, что в муссонные дожди нельзя ходить во вьетнамках – ноги застуживаются. Он посмотрел на меня с сожалением, как смотрят на хорошего, но очень недалекого человека. «Вы не поняли, сэр, – просипел он, – у меня с ногами все в порядке! У меня горло простужено и насморк мучает…» Однажды, по дороге в Кветту, мы проезжали Шикарпур. На хинди и урду шикари – охотник, а Шикарпур – город охотников. Естественно, что такое название не могло пройти городу даром. Анекдоты про шикарпурцев в Пакистане и Бенгалии соперничают с анекдотами про сикхов в Индии. Саид Али повернулся ко мне в машине на развилке между Суккуром и Шикарпуром и, лучезарно улыбаясь, показал грязным пальцем в сторону Шикарпура. «Вы знаете, сэр, что в Шикарпуре живут одни дураки?» Господи, спаси и помилуй…

Наутро, выйдя на улицу и прогуливаясь в ожидании коллег, я вдруг услышал, как меня зовут с балкона второго этажа соседнего дома. Молодая женщина в сари тихонько приговаривала «кам, рашн, кам!» и делала мне знаки, не оставлявшие сомнений о цели приглашения. Я только успел подумать, что жена чокидара уже проинформировала соседей о национальном составе нашей экспедиции. Вышедшая на балкон вторая дама, однако, оказалась не только старше, но и гораздо опытнее своей подруги. «Silly, don’t you know that the Russians never visit us!» («Глупая, ты что, не знаешь, что русские никогда к нам не заходят!») Ее уверенность в моем моральном облике была мне почему‑то неприятна, и я обрадовался, когда коллеги вышли из бунгало усаживаться в микроавтобус – ехать в аэропорт.

В Читтагонг прилетели без приключений, хотя древний «Фоккер-Френдшип», у которого кабина пилотов не отделялась от пассажирского салона, позволил нам быть свидетелями всех подробностей полета. Центральный отель Читтагонга – «Мискха», который мы сразу же прозвали «Мишка», стал нашей базой на ближайшие три месяца. Построенный еще англичанами на главной улице города, он был в свое время эталоном колониального комфорта. На крыше отеля торчали каминные трубы с поворачивающимися раструбами – они ловили малейшее дуновение ветерка и посылали его в номера. Если ветра не было и этот своеобразный «вентилятор» не работал, то огромные опахала из циновки, свисавшие с потолка в каждом номере, приводил в движение, дергая за веревки, специальный служка, сидевший в каморке между четырьмя номерами. В его каморку через систему блоков сходились все эти веревки. Вызвать прислугу можно было, потянув за старинный витой шнур, свисавший с потолка около кровати. Сразу вспомнился рассказ о Шерлоке Холмсе – «Пестрая лента».