Борис Кудаев: Пуле переводчик не нужен

Через полгода я стал первым учеником (по иностранному языку) в классе, а в десятом уже сносно говорил на английском. Даже бытовой арабский мне дался сравнительно легко – через полгода жизни в Каире я неплохо объяснялся в магазинах, парикмахерских и с таксистами без помощи английского языка. А вот с этим английским… Я был очень растерян и расстроен. А тут еще младший Бахтин… Мы прошли от паспортной стойки в зал транзитных пассажиров, малыш требовал воды, и мы вспомнили, что в солидном здании на Большой Грузинской, 4, нас предупреждали – не пить воду из питьевых фонтанчиков, не класть в воду лед – ведь его замораживают из некипяченой воды. И кто‑то очень умный сказал Бахтину, что кока-кола – яд, который растворяет даже манильскую пеньку корабельных канатов! Вот и купили малышу бутылочку безобидной на вид водички молочного цвета. У нас все молочное ассоциируется с детским питанием. Она оказалась с перцем, который индусы обожают, и басовитый рев обиженного ребенка сопровождал нас до самой посадки в «Суперконстэллейшн» пакистанской компании. Кошмар…

Как ни старались стюардессы предотвратить такое, в Карачи вместе с душным запахом жасмина в самолет ворвался рой громадных зеленых мух. Лица пассажиров сразу покрылись испариной, линзы очков у них запотели, так как очки были холодными от самолетного кондиционера, а воздух ночного Карачи – теплый и влажный даже в феврале. Аравийское море дышало совсем близко. Было время до полуночи, ветер дул из пустыни, и испарения открытой канализации большого города странно смешивались с тяжелым ароматом тропических цветов. Обоняние привыкает к запахам, и через три-четыре дня перестаешь чувствовать этот своеобразный аромат. Но стоит выехать из Карачи на несколько часов – и, вернувшись, вновь чувствуешь себя, как в туалете на цветочном базаре. После полуночи ветер меняется. Дует с моря, и йодистый запах водорослей смешивается с запахом гниющего в теплой воде содержимого все той же открытой канализации, которая в целях экономии выведена по кратчайшему пути прямо в бухту.

Встречавший нас сотрудник геологоразведки, работавший в Карачи в представительстве Министерства геологии СССР, снабдил нас валютой на первое время и отвез на виллу, принадлежавшую представительству. Старая шутка: «Из десяти человек в геологоразведке за границей двое обычно – геологи, а остальные – разведка». Я до сих пор помню адрес – Шахида миллиет роуд, 9. Мой первый адрес за границей. Шахид – значит мученик. Миллиет – независимость. То есть улица в честь погибших за свободу и обретение государственности Пакистаном. Тогда я еще не знал, что слово «шахид» будет преследовать нас, как кошмар, через сорок лет. Террористы, называющие себя шахидами, будут взрывать мирные кинотеатры, школы и торговые центры якобы в борьбе за свободу и независимость. Беда только в том, что они никогда не знают, что делать с этой завоеванной государственностью. Одно дело – грабить то, что создали другие. Иное дело – организовать общество, создающее эти ценности. Бандит не может стать государственным деятелем. При малейшем неповиновении у него срабатывает стереотип главаря бандитской шайки, и рука тянется к спусковому курку автомата. Конфуций писал, что любовь целого народа к мужеству и нелюбовь к учебе ведет этот народ к смуте. Мученики… Невозможно представить себе Иисуса с автоматом в руках!

Шахида миллиет роуд, 9. Эта вилла была перевалочной базой перед постоянным расселением, поэтому она сохранила свой адрес. В Карачи у русских была привычка называть дома не по адресам, а по каким‑то другим признакам. По цвету окраски или соседству. В «белом доме» жили переводчики, в «доме напротив австрийского посольства» – буровики, в «доме на пустыре» – геологи. Больше всех повезло вертолетчикам – они жили в «желтом доме». В «белом доме» был плохой повар, а вертолетчики хвалили своего, и я поселился у вертолетчиков. Дом был действительно ярко-желтым. Кроме хорошего повара там было еще одно преимущество. Далеко от «дома на пустыре», где поселились Бахтины. Я всегда старался во внерабочее время держаться от сослуживцев подальше. Больше будут любить.

Как трогательно заботятся о себе чиновники во всех странах мира! В нищем Пакистане любой правительственный чиновник может остановиться совершенно бесплатно в rest house. Это – в каждом городе и крупном селе – комфортабельное бунгало с двумя спальными комнатами и гостиной посредине. Каждая спальная комната имеет свой санузел с душем и черным ходом для слуг. Кук, свипер, чокидар, то есть повар, уборщик и привратник – стандартный набор прислуги. Вполне достаточно, так как свипер отнесет ваши вещи дхоби – прачке (и в Пакистане, и в Индии – только мужчины!), а чокидар сбегает за кока-колой или сигаретами в ближайший магазин. Повар бесплатно приготовит из ваших продуктов сносный обед, а его жена за гроши почистит и погладит вам костюм.