Борис Седов - Пуля для певца

Роман стоял, прислонившись к захлопнувшейся за его спиной двери, и с ужасом смотрел на четверых здоровенных мужиков, которые, плотоядно ухмыляясь, оценивающе разглядывали его. Все четверо — голые по пояс, и их мощные торсы и руки богато украшены татуировкой.

В душном воздухе камеры повисла томительная пауза.

Наконец один из страшных обитателей пресс-хаты кашлянул и сказал:

— Ну, здорово, певец! Споешь нам?

Другой усмехнулся и добавил:

— Он и споет и спляшет, бля буду.

А третий осмотрел Романа и нежным голосом произнес нараспев:

— А ласковые песни у тебя есть?

Четвертый молчал, но зато в руке у него была раскрытая опасная бритва, лезвием которой он небрежно постукивал по ладони.

— Он даже не хочет с нами поздороваться, — обиженно сказал первый, на груди которого, к великому удивлению Романа, был выколот портрет Элиса Купера [1] Элис Купер — английский рок-музыкант, известен «кровавыми» шоу. , оскалившего длинные вампирские клыки.

— Нехорошо, — согласился второй, с разъяренной коброй на правом предплечье. — Невежливо это…

— Слушай, певец, — низким хриплым голосом произнес обладатель бритвы, — обычно мы не разговариваем с теми, кто сюда попадает, но для тебя сделаем исключение. Ты не подумай, что мы плохие ребята, просто работа у нас такая.

— Ага! — засмеялся Элис Купер. — Ничего личного, это только бизнес!

В этот момент бандит, на руке которого была изображена змея в боевой стойке, резко поднялся с койки и, в два прыжка подскочив к Роману, оперся могучими руками о дверь по обе стороны от головы Романа.

Роману захотелось закрыть глаза, но усилием воли он заставил себя не мигая смотреть в маленькие зрачки бандита, уставившегося на него.

— Мы тебя не убьем, — тихо сказал бандит, — такого заказа не было.

— А какой был? — спросил Роман, не отводя взгляда.

Он почувствовал, как от диафрагмы поднимается адреналиновая волна, и дикий страх, который охватил его в первую минуту, превращается в злость. То, что его не убьют, было ясно и так, но…

А вдруг покалечат?

Руки…

А если ударят по горлу, и Роман не сможет больше петь?

Лысый сказал, что его не будут опускать. А зачем тогда здесь этот накачанный педик, который смотрит на Романа с таким вожделением?

Тут адреналин дошел до ушей, и Роману стало все равно.

— Я не слышал ответа, — сказал Роман и приготовился ко всему.

Кобра удивился и оглянулся на остальных.

— Кто-то что-то сказал или мне послышалось? — риторически спросил он.

Роман уже знал, что последует дальше.

Обычный прием — отвернуться и затем неожиданно ударить.

И когда каменный кулак Кобры рванулся к его животу, Роман движением тореадора убрал торс в сторону.

Хруст кости и лязг железной двери прозвучали одновременно.

— Ай, блядь! — заорал Кобра, тряся рукой в воздухе. — Сука! Убью гада!

— Не убьешь, — сказал Роман, внимательно следя за согнувшимся от боли Коброй, — заказа такого не было.

— Урою пидараса! — вопил Кобра. — Покалечу, порву!

Остальные трое сидели на койках не двигаясь.

— А певец-то наш ловкий оказался, — сказал Элис Купер почти одобрительно, — это даже интересно, но только сначала. А потом, когда он будет валяться на полу, весь в кровище, и говно из жопы полезет… Знаешь, певец, от чего это бывает? Мышцы расслабляются и не держат ничего. Вот так… И обосрешься, и обоссышься, и проблюешься. Понял?

— Понял, — кивнул Роман. — Ну так за чем же дело стало? Давай начинай, не тяни Муму!

— А это уж мне решать, — усмехнулся Элис Купер. — Когда будет нужно, тогда и начнем. Нам тут, понимаешь, поговорить не с кем. А какой из тебя собеседник будет потом? Слышь, Валуй, сядь на место.

Кобра, оказавшийся Валуем, хмуро посмотрел на Элиса Купера и, сделав угрожающее движение в сторону Романа, прошел к своей койке. Опустившись на нее, он с болезненной гримасой распрямил окровавленные пальцы и, посмотрев на них, сказал:

— Твое счастье, что не поломал кости. Ну да ничего, потом поломаю. Только не себе, а тебе. Верно, Сухой?

Элис Купер кивнул.

А Роман отметил на всякий случай: Валуй и Сухой. Мало ли, пригодится…

— Так, значит, сначала вы меня пугать будете? — спросил Роман. — Так это пустое. Ничего не получится.