Юлия Латынина - Саранча

— Что со мной было?

Чердынский усмехнулся.

— Побочный эффект от существующей системы здравоохранения. Если честно, то рану вам чистили, как я подозреваю, не шибко стерильным инструментом. В принципе это называется газовая гангрена.

— Так, — тихим голосом сказал Валерий. — Как его звали, этого коновала?

— Ради бога, не ведите себя, как Спиридон, Валерий Игоревич. Кому вы собираетесь мстить? Конкретному фельдшеру, который триста рублей получает и супом из воды питается? Довольно мелко. А если вы, допустим, вздумаете разбираться с главой Фонда обязательного медицинского страхования, стараниями которого в области творится такой бардак, то это, как бы сказать… слишком сильное обобщение…

Валерий упрямо сжал рот.

— Я ему премию выпишу… фельдшеру… Ладно, проехали. Какие еще новости?

— Колун купил у Молодарчука векселя «Приски-Стройкомплекта» и подал на банкротство «Зари». Судья удовлетворила господина Колунова за полчаса. Быстрее, чем иная шлюха.

— И что же?

— Ничего. На следующий день, когда выяснилось, что губернатор за Колуном не стоит и даже, напротив, его действиями весьма недоволен, Молодарчук объявил векселя фальшивыми. И подал на банкротство поперек первого иска…

Валерий поднял брови.

— Колун заплатил за векселя?

— Говорят, что да. Триста или четыреста штук. Колун с помощью налоговой полиции сейчас вовсю мочит фирмы Молодарчука, а начальник ментовки вовсю ищет Спиридона, потому что поющий Спиридон эквивалентен сидящему Колуну…

«Гадюшник, однако…» — промелькнуло в голове Валерия.

— А губернатор?

— Губернатор ничего. Созывает региональную энергетическую комиссию, которая намерена пересмотреть льготный энерготариф для завода.

— А это несправедливо?

— Не очень. Понимаете, так называемый льготный энерготариф для завода до сих пор заключался в том, что мы платили 90 рублей за мегаватт-час, но живыми деньгами, а уже цитировавшийся выше Кубеевский льнокомбинат не платил вообще. Согласитесь, в этих условиях номинальные суммы долга, которые причитаются с Кубеевского льнокомбината, просто не имеют значения. Поэтому слова губернатора о том, что мы платим 90 рублей там, где другие платят 360, являются некоторым преувеличением. Мы платим 90 там, где другие платят ноль. И оплачиваем своими деньгами и Кубеевку, и «Тарскнефтеоргсинтез», и «Тарскшину».

— А кроме энерготарифов, есть что-то еще?

— Разумеется. Пришла налоговая полиция и предъявила нам контракт образца 1995 года. Контракт был заключен с прежним руководством завода неким ООО «Анодин». Вышеупомянутое ООО поставляло заводу спирт, который завод и перерабатывал. Проще говоря, лепило паленую водку. Сырье было давальческое, спирт — белорусский, и вот теперь, по прошествии четырех лет, налоговая полиция посчитала, что акцизы за переработку чужого спирта должна уплатить наша «Заря». Всего на семь миллионов рубчиков плюс штраф. Но господина губернатора в причастности к этому делу мы не подозреваем. Налоговой полицией у нас руководит Сема Колун.

— А откуда они взяли документы?

— А Семен Семеныч любезно напомнил. Покойное ООО «Анодин» было его конторой. Еще в ту пору, пока он под Сычом ходил…

3 марта арбитражный суд по требованию губернатора Жечкова приостановил процесс банкротства Тарского химфармкомбината. Новое заседание было назначено через три недели — на 27 марта.

В тот же день милицейский патруль задержал двух человек Колуна: им подложили пакетик героина и старый ствол, оприходовали и заперли в камеру.

Днем Семену Семенычу позвонил директор Кубеевского льнокомбината — на комбинате объявились энергетики и без предупреждения вырубили электричество, за которое комбинат не платил четвертый год. Распоряжение об отключении электроэнергии было подписано Ерофеем Жечковым — братом губернатора и первым заместителем главы «Тарскэнерго».

На следующий день в универсам «Карамболь», ходящий под «крышей» Колуна, пожаловала санинспекция. Санинспекция забраковала: 90 кг сосисок за несоответствие ГОСТу, 87 кг колбасы «Одесская» за отсутствие четких маркировок на ящиках, 39 баночек черной икры в связи с тем, что магазин не оказался в состоянии предоставить документы, подтверждающие ее происхождение, и прочая, и прочая, и прочая.

Всю изъятую снедь санинспекция погрузила в свой «рафик» и поехала дальше, к кафе «Витязь». В пути сотрудники санинспекции закусывали некондиционными французскими конфетами незадокументированный армянский коньяк.