Юлия Латынина: Саранча

Оставшееся от гусеницы ела саранча, оставшееся от саранчи ели черви, а оставшееся от червей доели жуки

Иоиль, 1,4

В один зимний февральский день 199… года хорошо одетый молодой человек пил чай в фешенебельном отеле «Рэдисон-Славянская», что неподалеку от Киевского вокзала города Москвы.

Гостиница начиналась широким и длинным коридором, который уводил посетителя все дальше, мимо дорогих бутиков и ресторанов к лестнице на второй этаж, где размещались залы для всяческих конференций и собраний. Вот и сейчас в гостинице проходило какое-то международное сборище: коридор был уставлен черными пластмассовыми указателями, в которых были вдеты белые бумажки с надписью: «На конференцию», а внимательный глаз при входе мог видеть черную доску с названиями залов, на которой вставными буквами была обустроена английская надпись: «4-th Annual Biochemistry Conference», и адрес: Composer's Hall.

Слева от коридора, у самого входа, начиналось уютное фойе, где можно было посидеть в кресле, побеседовать и выпить чашечку кофе. Собственно, именно разговором и занимался молодой человек. Его собеседник был постарше его и куда агрессивней: он встряхивал во время беседы головой, то и дело щелкал пальцами, и руки его с неожиданной и пугающей пластикой летали над столиком, как смычок скрипача — над покорным ему инструментом.

Молодой человек, казалось, был значительно спокойней. Он сидел абсолютно неподвижно, ни разу не переменив позы и лениво откинувшись в кресле. Белоснежные рукава дорогой рубашки, выступавшие на несколько сантиметров из-под безукоризненно пошитого пиджака, были сколоты золотыми запонками. Тонкие, сильные пальцы с коротко подстриженными ногтями совершенно неподвижно лежали на столе, не суетились и не перебирали тут же лежавших бумаг, не отстукивали нервного танца по полированной поверхности.

— Кто? Я? — вскричал второй, пожилой, чуть привстав с места. — Мля буду, не делал я этого! Да тому, кто такую мульку пустил, яйца повыдирать мало!

Охрана в начале фойе насторожилась. Молодой человек что-то коротко и негромко сказал в ответ.

Невнимательный наблюдатель (а охрана «Рэдисона», безусловно, к таковым не относилась) мог бы решить, что собеседников только двое. Внимательный же глаз непременно заметил бы четырех человек, расположившихся по квадратно-гнездовой схеме за соседними столиками. Все четверо были очень похожи друг на друга: матерые субъекты с метровыми плечами, на которых, казалось, трещали хорошо пошитые пиджаки. Двое гоблинов, очевидно, страховали пожилого, а еще двое — молодого.

Беседа продолжалась минут десять. Пожилой потихоньку успокаивался, молодой все так же улыбался. Наконец они, видимо, о чем-то договорились, молодой встал, протягивая пожилому руку. Тот с размаху хлопнул его по плечу

— Лады, Сазан! Приятно с тобой иметь дело, не то что отморозки эти…

Пожилой стремительно повернулся, кивнул двум шкафам, и вся троица быстро покинула фойе.

— Договорились? — почтительно вопросил Сазана один из его спутников.

— Да, — ответил тот. Улыбнулся и добавил:

— Вот так на ровном месте стрельба начинается. Потому что людям лень взять трубку и перетереть не с чужих слов…

Двое его спутников торопливо допивали кофе, к которому так и не притронулись во время беседы, и поглощали высокий заграничный пирог, покрытый взбитыми, как юбка невесты, сливками. Молодой человек, которого назвали Сазаном, вышел в просторный коридор и неторопливо оглядывался, видимо, в поисках туалета.

В эту секунду в дальнем конце коридора показался еще один посетитель гостиницы. Наиболее примечательной деталью его внешности были темные взъерошенные волосы. Волосы были чрезмерно длинны и, будучи курчавыми и непричесанными, не спускались чинно вниз, а торчали неприбранными сосульками во все стороны от худого, красными пятнами пошедшего лица. Человек был молод, высок и довольно щупл. Он шел, петляя как-то по-заячьи и непрестанно оглядываясь, и уже раза два или три чудом разминулся с другими гостями отеля.

— Ой, извините!

Щуплый паренек, некстати обернувшись через плечо и поспешая притом вперед, налетел на стоящего к нему спиной Сазана. Сазан обернулся мгновенно. В фойе, в пяти метрах, из-за столика вскочили двое бультерьеров, начисто забыв про кофе.

— Игорек? — вдруг удивленно спросил Сазан. Тот некоторое время соображал.

— Валера! — вдруг радостно выпалил он. — Валерка Нестеренко! Ты… ты откуда здесь?