Юлия Латынина - Саранча

— Отойдем на минутку, — сказал директор.

Они отошли на середину аллеи, оставив Нетушкину у могилы сына. Директор тоскливо оглянулся, глаза его с теплым вниманием скользнули по стройной фигурке. Валерий с раздражением вспомнил слова Мирославы о том, что Демьян Санычев любил водить в заводскую гостиницу девиц. Как успел выяснить Муха, Санычев развелся еще на Урале, через пятнадцать лет весьма несчастливого, шумного и бездетного брака. С тех пор он успел наплодить двух деток, матери которых жили в подаренных им квартирах в центре Тарска и получали ежемесячную стипендию.

Нестеренко заметил, что его ребята вели себя очень грамотно: четыре человека рассредоточились по территории кладбища и, не мозоля глаза, в то же время перекрывали все подходы к могиле.

— Я слышал, вы говорили с губернатором? — спросил Санычев.

— Да. Поинтересовался, за что он взъелся на завод.

— И что он вам сказал?

Голос директора внезапно сорвался.

— Занимался любимым ремеслом губернаторов — словоблудием. Кстати, насчет таможни, евреев и Борщака — это правда?

— Вранье. Стопроцентное и абсолютное. Причем выдумано не три года, а месяц назад, когда Афанасий зарегистрировался как кандидат. Распространяется как бесплатное приложение с каждым сольным губернаторским выступлением.

Директор снова оглянулся на Викторию Львовну.

— Почему ты не сказал мне, что на завод претендует Колун?

— Я бы просил говорить мне «вы», Валерий Игоревич. Хотя бы потому, что я старше на четверть века.

— Почему вы не сказали, что на завод претендует Колун?

— На завод претендует не только он.

— А кто еще?

— Ваш добрый знакомый Молодарчук. Или господин губернатор… Вся губернская саранча… Вы не представляете, сколько появляется желающих отхватить от очень прибыльного, но не очень крупного предприятия.

— Но вряд ли Молодарчук заказывал Игоря.

— А вы не задумывались над тем, Валерий, почему в вас стрелял именно милиционер?

— Купленный Спиридоном.

— Да. Но тем не менее — милиционер. И заказ, насколько я понимаю, он мог получить, по крайней мере, от двух сторон. Во-первых, от Спиридона. А во-вторых, от своего официального начальства, которое, в случае выполнения заказа, гарантировало ему защиту от неминуемого ареста…

Валерия слегка качнуло, он шарахнулся плечом о высокую сосну и тут же грязно выругался.

— Что такое? — спросил Санычев.

— Да ничего, просто рану задело. Слушай, ты куда сейчас едешь?

— На завод Вику отвезу и на завод.

Валерий глянул на часы было восемь вечера.

— Я с тобой. Поговорить надо.

Вопреки ожиданиям Валерия, Санычев поехал в одной машине не с ним, а с матерью Игоря. Несмотря на раннее время, потихоньку смеркалось: на небо выползли тучи, из них повалил густой и мокрый не то дождь, не то снег, и дорога за городом моментально превратилась в каток.

У самого дома Игоря Санычев вылез из машины и долго прощался с Викторией Львовной, однако за калитку не зашел, а так и стоял на самом снегопаде минуты три, пока не оброс весь белыми пушистыми хлопьями. Виктория Львовна у порога еще раз обернулась, помахала узкой ладошкой обеим машинам и исчезла за дверью.

Дорога обратно в город была паршивой донельзя. Машины шли, включив противотуманные фары и катаясь из стороны в сторону. На одном из взгорков Валерий заметил тяжелогруженый фургон. Колеса фургона надсадно вращались, но он тем не менее неумолимо сползал вниз.

Въезд на завод был покрыт девственно-чистым снегом. Санычев вылез из машины и довольно сухо предложил московским гостям обождать снаружи. Когда Валерий, поднимаясь по лестнице, в последний раз оглянулся, он увидел, как санычевская «Волга» закатывается в глубь двора. Джип с ребятами Валерия остался на стоянке у проходной.

Дверь из директорского кабинета в комнату отдыха была распахнута. В комнате громко разговаривал телевизор, на диване развалился Чердынский. При виде Валерия, вошедшего в комнату отдыха вслед за Санычевым, он удивленно поднял брови.

Валерий поскорее, не дожидаясь приглашения, сел в широкое кожаное кресло. Ему показалось, что в здании очень жарко. Пронзительный писк телевизора штопором ввинчивался в уши. Чердьшский с Санычевым оживленно заговорили: Нестеренко с трудом понял, что тот грузовик, который застрял на взгорке, шел с сырьем на комбинат и что как бы он не попал в аварию. Чердынский спросил, с чем был грузовик, директор назвал какое-то шибко непонятное слово, и Чердьшский сказал: