Джордж Бейкер - Тюряга

— Я знаю, — холодно и спокойно сказала Розмари. — Вы ведь работали в одной школе у нас, во Флинте. Моя подруга рассказывала мне, что вы ненавидели отца Фрэнка. А когда однажды, уже будучи начальником тюрьмы, вы снова приезжали в Флинт, у вас была с собой фотография миссис Леоне.

— Ложь! — вздрогнул Драмгул.

— Но это была, как ни странно, именно моя подруга, которая нашла тогда в парке ваше портмоне и там была фотография матери Фрэнка.

— Очевидно, она что-то напутала, я никогда не терял никакого портмоне, — неуверенно поднялся из-за стола Драмгул. — К сожалению, ваше время истекло.

— Хорошо, я уйду, — сказала Розмари. — Но если с Фрэнком хоть что-нибудь случится, знайте, я этого так не оставлю. Я дойду до суда.

— Даже если бы я и был влюблен в его мать, — рассмеялся вдруг как-то странно Драмгул, — я думаю, это не повод, чтобы подавать на меня в суд.

— Но это и не повод, чтобы не отпустить заключенного на один день к умирающему отцу, — сказала Розмари.

— Я не имел права этого сделать, — возразил Драмгул. — Тогда в ходу была другая инструкция, — он отвел глаза в сторону.

Лежа на нарах, Фрэнк, разумеется, не знал и того, что произошло следующим утром, когда Розмари нажала кнопку звонка у входной двери дома Леоне во Флинте.

— Я наконец разыскала его, он в «Бэйкли», — взволнованно сказала она с порога матери Фрэнка. — В этом проклятом «Бэйкли», где начальник — тот самый Драмгул.

— Опять Драмгул?! — всплеснула руками пожилая женщина.

— Да, ваш бывший поклонник не может никак успокоиться. Я думаю, наверняка, это не случайный перевод.

— Почему ты называешь этого мерзкого типа моим поклонником? — спросила миссис Леоне. — Ни он, ни я, мы никогда друг друга не видели.

— Но ведь у него же была ваша фотография?

— О, здесь дело совсем в другом, — побелела миссис Леоне. — Я умоляю тебя не расспрашивать меня об этом. Я даю тебе слово, что никакой любовной интригой тут и не пахло, к сожалению дело было гораздо серьезней. Но я предпочитала и предпочитаю молчать, чтобы не дай бог, не навредить Фрэнку. Ведь Драмгул всесилен.

Утром того дня, когда происходил этот странный разговор, за десятки миль от города Флигта, в «Бэйкли» отворилась дверь и в камеру Фрэнка вошел Палач.

— Вот, — хмыкнул он. — Из «Рэдстоуна» прислали твои вещички.

Он швырнул тюк на нары и встал рядом, хлопая себя по карманам. Фрэнк развернул пакет. Поверх одежды лежало разбитое стекло и разорванная фотография Розмари. В дверях появился Подручный.

— Распишись вот здесь, что все полностью получил, — сказал Палач, доставая наконец из нагрудного кармана бумажку.

Фрэнк молча расписался, и они, ухмыляясь, вышли. Как только захлопнулась дверь, он попытался сложить обрывки фотографии девушки, чтобы восстановить ее облик. Но теперь, расчерченная линиями разрывов, улыбка ее была искажена.

После завтрака Фрэнк встретился с Далласом. Тот вел себя как-то странно. Фрэнку показалось, что Даллас заметно нервничает.

— Что это с тобой? — спросил его Фрэнк.

— Да, бугор чего-то наезжает. Придется откупаться. Кстати, я нашел тебе работу в котельной.

— Ты или Здоровяк? — переспросил Леоне.

— Я, — сказал Даллас. — Пойдем, посмотришь. Четыре огненные топки встретили их. На мгновение в памяти Фрэнка мелькнуло какое-то странное воспоминание. Обрывки какого-то сна или видения, что так часто посещают человека, появляясь из небытия и в небытие уходя, поднялись из сокровенных глубин его души. Словно завороженный смотрел он, как рвется и бушует пламя, как гудит, словно призывая его, огонь. Как будто там, за этой металлической стеной с четырьмя раскрытыми жерлами кипит огненная лава и расплавленный свинец надувается огненными сияющими пузырями.

— Тебе надо будет бросать вот в эту, — указал ему Даллас на крайнюю слева топку.

— А где уголь? — спросил его Фрэнк.

— Уголь надо привозить на тачке с заднего двора. Да вот же, есть пока уголь, — он показал на кучу.

— А где тачка?

— Да вот же она, — сказал Даллас. — Ты что, не видишь?

— А, да…, — рассеянно сказал Фрэнк.

Тачка и в самом деле стояла у него почти под носом. Гул пламени продолжал, словно бы околдовывал его.

— Клево, да? — кивнул головой на топку Даллас.

— Давно я не видел огня, — сказал Фрэнк.

— Прямо как в аду, — присел на корточки Даллас. — В детстве я всегда любил жечь костры. Вот в результате и угодил в самую топку.

— За что тебя посадили? — спросил его Фрэнк. — Сорок лет, это ведь немалый срок.