Эльмира Нетесова - Подкидыш

— А как с сдой? Всяк свое? Иль кто-то в кашеварах будет? — спросил Калягин.

— Бабы наши вызвались подмочь. Каждую неделю меняться будут! — подморгнул Николаю и добавил: — Им — приработок, нам удобство.

И Николай согласился.

Не успев запомнить всех племянников, уехал в тайгу вместе с мужиками через три дня.

Для заготовок строевого леса бригада выбрала самый глухой участок тайги, где, как сказал лесник, нога человека не ступала с полвека, а зверья — видимо-невидимо. И все непуганое…

Калягин, едва добрались до чащобы, за шалаш вместе с другими взялся. Решили, один на двоих с бригадиром. Другие тоже попарно разбились. Всяк себе место облюбовал.

— Колька! Давай здесь! Тут посуше и в тиши! Ветер не достанет. И все подходы видны. Чуть какая зверюга, враз приметим. Завалим! — позвал Алексей.

— Ага! И в спальный мешок ее! Пока не очухалась! — расхохотались мужики.

— Бэ-э-э! — проблеял кто-то из них, напомнив Алексею козу в фате. Тот вначале взвился, но быстро забыл, на что осерчал. Принялся рубить ветки для шалаша. Николай тем временем расчистил место, вырубил колья, вбил их, потом перекладину. Сделал остов. Стал укрывать ветками, еловыми лапами. Увязывал, чтоб не растрепало ветром, а дождь не промочил бы шалаш насквозь. Вместо двери — сплел откидной мат. Внутрь наносил веток, нарезал травы. Еще мат положил сверху. Поставил жестяной лист жаровницу, для тепла, чтоб горячие уголья могли согреть шалаш на ночь. И оглядев сооружение, остался им доволен.

Для поварих делали шалаш сообща. Старались, чтоб ни одна капля дождя на баб не упала и не промочила ни одну.

Пока бригада занималась жильем, расчищала общую площадку для стола, женщины уже готовили первый походный ужин. Запах жареного сала.

грибов понесся вокруг деревьев, кружа голову людям и зверью.

Вот уже и дрова готовы к завтрашнему дню. Их заботливо укрыли рубероидом. Воды полные баки наносили. Все шалаши готовы, площадка выровнена, утоптана. Стол закреплен намертво. Возле него скамьи. Осталось натянуть пленку над ними и над кухней, чтоб дождь не доставал. Понадобились столбы. За ними пошли гурьбой. Всем хотелось отделаться поскорее, чтоб завтра спозаранок взяться за работу.

К сумеркам все было готово. И повариха позвала мужиков к столу.

Едва взялись за ложки, дикий крик сорвал всех со скамеек. Орал кто-то в кустах. Матерился по- черному.

— Кто это? — огляделся бригадир, пересчитывая мужиков по головам. Вроде все. А кто блажил? — бросился в чащу напролом, ухватив топор в руки.

Оттуда навстречу ему мужик, запутавшийся в портках. Лицо от страха перекошено, побледнело. Но уже пытается улыбаться.

— Ты чего, Савелий? — заикался и хохотал бригадир.

— Чего, чего? Не видишь? Припутала лярва! Я ж по нужде отскочил в кусты. А она там жила!

— Кто? — обступили мужики.

— Ведмедка!

— Сбежала? — спросил Николай.

— Ага! Издохла! Вон там, в кустах! Я как заблажил! Она ж малину жрала. Я и не увидел. Об меня споткнулась.

— Да ты что? Глухой или ослеп?

— В ее сторону не глядел. В другую был повернут. К ней — задницей. И не услышал. Ветер от меня на нее. Ведмедица переступила и мне лапой на всю жопу. Я с перепугу и заорал. Мало когтем подрала, чуть все всмятку не пустила.

— Она тебя за кучу приняла!

— Потому испугалась, что в жисть не видела, чтоб кучи человечьим голосом матерились!

— То мое счастье, что вонь мой родной запах отбила. Иначе заломала б. А так, сама сиганула в кусты. В деревьях башкой застряла. Там издохла.

— Пошли, мужики! Не пропадать же добру! Освежевать медведя надо. Мясо перенести. А тебе, Савелий, спасибо от всех! Охотничек ты наш! Кормилец! Почаще в чертолом бегай по нужде. Только яйцы в руках держи, чтоб ненароком тебе их не отдавила иль не откусила какая-нибудь лахудра, — пошел Алексей в чащу и по запаху нашел сдохшую медведицу, на радость бригаде и поварихе.

Спать легли уже в полночь. И, едва погас костерок, мужики услышали первый голос рыси. Она сидела где-то на верхушке дерева совсем неподалеку.

— Тьфу, черт! Уже завопили. До холодов

далеко.

А у них уже гон начинается! — серчал бригадир.

Николай подтрунивал над ним. Тот отвечал незлобливо. Но вскоре оба уснули.

В лесу всегда хорошо спится. Особо,когда на душе спокойно, не точат заботы. Люди, привычные к тайге, не пугаются ее голосов, звуков. И все же под утро вылетел из шалаша Тарас. С визгом встал на четвереньки. Кто-то залез за пазуху. Несносно кусался. Мужику расстегнуть бы рубаху, да спросонок забыл, как это делается. Стоял на карачках перед шалашами, лягался, грозил кому- то, сидевшему за пазухой. А выволочь оттуда не решался, покуда повариха не подошла. Расстегнула рубашку, из нее ежик вывалился. То ли от мата, то ли угроз испугался, мигом скрылся в тайге. А мужики весь день смеялись над Тарасом. И не заметили, что заготовили бревен на целый дом. Никто не валился с ног, не жаловался на усталость.