Эльмира Нетесова - Подкидыш

— Ну, шевелись, родимая! Шустрей греби домой! Нам ить засветло добраться надо. Тут уж не до устали. Торопиться стоит. Иначе угодим в ночь, — пугала Варвара старую клячу, спотыкавшуюся на каждой выбоине, подергивала вожжи, теребя ими бока кобылы.

Лошадь была пожилой. В этом почтенном возрасте другую бы скотину пожалели и не отправлялись бы с нею в непогодь. Оставили б в теплом сарае, у яслей, наполненных овсом, душистым сеном, в тишине и покое. Тем более что своей хозяйке она отслужила почти два десятка лет, имела право на спокойную жизнь. Но… Ей не повезло. Хозяйка сама жила не зная отдыха. И тоже, не глядя на возраст. Варваре было за пятьдесят. И потому называла она кобылу своей подружкой, ровней и родней. Она любила кобылу. И та, зная это, многое терпела и прощала…

— Эх, Шурка! Снова нам с тобой не повезло, — вздохнула баба, едва телега, минув райцентр, свернула на разбитую проселочную дорогу. — Вишь, у их нынче выходной! Так и не попали мы с тобой в газету. А ведь хотели через нее мужука себе сыскать. Хозяина и заботчика, помощника в дому! Даже объявленье составили по всем правилам. Ты слышь, Шурка? Я тебе сказывала про объявленье? Ну, с каким мы в газету вознамерились? Нынче в них что хошь пропечатают. Даже срам! Хорошо, что ты неграмотная. А то бы ухи со стыда поотвалились. Замужние бабы кобелей себе ищут. Ну, это еще что? А вот надысь и вовсе срамотищу вычитала! Мужик мужука ищет для дружбы и… любви! Ну, чего, усралась? Я так и вовсе обалдела! Даже серед ь скота эдакого не водится! А как это можно, чтоб мужик мужука любил? В мою молодость про этот срам не слыхали. Может, в тюрьмах было. А чтоб серед ь вольного люду — не водилось. Так вот мы с тобой, как порядочные. Нам не с жиру. Нам хозяин потребовался. А то полон дом бабья, но мужуков, едино — петух во всем дворе! Вот и посуди сама, как жить? Придется вдругоряд в район мотаться, чтоб хозяина подобрать. Одного на всех. Вишь, Шурка, мы тож не без форсу. Хочешь, я тебе наше объявленье проскажу? — откашлялась Варвара и продолжила: — Требуется мужик! В деревню, на хозяйство! Чтоб при руках и всем прочем! Не пьяница и не лодырь! Чтоб знал деревенскую работу и любил скотину не меньше, чем самого себя. Чтоб был строгим, но не злым. Бережливым, но не скупым. Не распутным и не похабником! Чтоб умел быть приветливым и стал бы в доме заместо солнца. Про себя: в доме — четыре бабы человечьи и полон сарай скотских. Один петух на всем подворье. Будем рады встрече с добрым мужиком, кому вверим себя в руки целиком и полностью! Ждем! Вот и все!

Вытерла Варвара вспотевший лоб и только тут заметила, что кобыла стоит. И ни с места… Прядает

ушами, удивленно косит в сторону, где что-то чернеет поперек дороги.

— Чего ты там увидела? — перегнулась Варвара, пытаясь разглядеть из-за крупа клячи помеху. Но не разобралась. Пришлось вылезти из телеги.

Баба глянула вперед и, не веря глазам, робко приблизилась к человеку.

— Ты откуда тут взялся? Чего середь пути валяешься? Иль бездомный? А ну, сдвинься! Дай проехать! — теребила она человека, но тот не шевелился. — Пропойца какой? — нагнулась Варвара к самому лицу.

Но ни малейшего запаха не уловила. Ни капли крови на земле и одежде незнакомца не приметила.

Лишь небольшая спортивная сумка словно вросла в его руку.

— Вот лихоманка! Что с тобой делать? Оставить здесь? А вдруг тебя хворь скрутила и помрешь гут на дороге? Здесь ить люду мало. Никто не поможет. Но кто ты? Откуда свалился на дорогу? Нынче мужик — не мусор. Хорошие не валяются средь пути. Может, бандит какой? Тюремщик? Или этот, как вас теперь — бездомных? Ну, в общем, бродяга? — смотрела баба на человека.

Тот не шевелился.

— Вот напасть! Что делать-то? Вроде как и бросить совестно и взять боязно! А что, если убивец? Хотя… А за что ему меня убивать? И так жизнью бита боле, чем кляча кнутом. А мужик в хозяйстве — вещь нужная. Может, сгодится. А нет, отойдет и покинет! Зато на своих ногах. И греха на душе не будет, — решила Варвара и, ухватив мужика за подмышки, легко поволокла к телеге, подняла, положила на сено, взятое впрок для кобылы. — Ну и худой идол! Чисто шкелет! Едино мослы от тела остались. Где ж ты так набедовался? — сжалилась баба. И, укрыв мужика рогожей, тронула кобылу: — Давай, Шурка! Твоего найденыша повезем в дом. Уж не знаю, кого ты присмотрела и нашла, может, твое чутье лошадье чище нашего, людского? А может, и ты ошиблась! Такое со всеми случается, — вздохнула баба грустно.