Тем временем полк дал отбой и велел разбираться с недостатками. Вниз с КП Кайманов шел пешком, дорога к городку пролегла через лес. Вечерело, в сумерках щебетали, порхали с ветки на ветку пичуги. Снег почти везде сошел, дренажные канавы вдоль дороги полнились водой, сверху тронутой льдом. Было не холодно, северная особенность — солнце нагревает вертикальные предметы, и человек не мерзнет; лучи не падают на горизонтальные, и снег лежит до мая-июня. Было над чем подумать: Северный — самый удаленный из постов системы пассивной локации «Тамара». Из ее точек построена ось пеленгации и радиолокации с центральным постом в Сосновом, куда поступает и там же автоматически обрабатывается вся информация. Из Соснового сведения о воздушной обстановке идут в батальон и далее — в полк. Станция пассивной локации обнаруживает воздушные цели, ничего не излучая в эфир. Так как любой летательный аппарат излучает в различных диапазонах волн, «Тамара» способна безошибочно устанавливать тип цели, а самое главное, саму станцию невозможно обнаружить средствами разведки противника.
Кроме нее на Северном посту старенький локатор, он ждет не дождется списания, и достаточно современная радиостанция. Народу там аж пять человек, размещается расчет в двух «цубиках» [15].
И вот теперь эти пятеро молчат, уже несколько часов. Это очень странно. Случись что-нибудь на посту, расчет может сообщить о происшествии по радио, по линии передачи данных или радиорелейной станции из состава «Тамары». Складывается впечатление, что СПЛ работает вообще без участия расчета, а люди занимаются непонятно чем. Да и загадочная цель, пропавшая в районе поста, не идет у командира из головы.
Силинкович догнал комбата на мотоцикле, когда тот подходил к железнодорожному переезду.
— Садись, Владимир Степанович, подвезу…
— Собирай в двадцать часов совещание, — ответствовал тот, усаживаясь в коляску.
И больше до ворот городка комбат не проронил ни слова. Дед в своем амплуа: что воздух модулировать, если говорить не о чем.
Некоторые местные военные считали, что лучше всего Деду подошла бы роль Сталина, причем не только в кино или на сцене.
ГЛАВА 7.
10 ЧАСОВ 30 МИНУТ. 8 АПРЕЛЯ 1988 ГОДА.
РАЙОН СЕВЕРНОГО ПОСТА.
В распахнутый люк с шумом врывался ветер. Дэвид Гриншив сжал в руке купол вытяжного парашюта и привычно шагнул в пустоту. Перевернулся в воздухе, растопырил руки и ноги, стабилизируя полет. Рядом промелькнули буксируемые самолетом связки отражателей. Отдалившись на безопасное расстояние, он отпустил вытяжной парашют. Маленький купол рванулся вверх, увлек за собой сложенный в гармошку основной купол. Дэвид услышал хлопок над головой, ремни подвесной системы с силой рванули, натянулись стропы. Вверху распахнулся шелковый перепончатый прямоугольник. Гриншив сориентировался на далекий красный огонек и потянул стропы, доворачивая «летающее крыло» в нужном направлении. Оглянулся назад и увидел плавно скользящего следом Сэма Винсента, бывшего сержанта морской пехоты.
Дэвид с наслаждением вдохнул свежий воздух. Что может быть прекраснее ощущения полета?
При разработке операции средством доставки к цели был выбран параплан. Иным способом скрытно подобраться к охраняемому объекту было невозможно. Что, если не параплан, позволит бойцу прилететь куда нужно быстро, бесшумно и незаметно для аппаратуры радиолокационной разведки? А объект, который предстояло штурмовать, был напичкан этой аппаратурой под завязку.
Гриншив познакомился с парашютом на службе в частях коммандос королевских военно-воздушных сил. Первый прыжок был даже не прыжок — Дэвида выбросил из самолета командир его роты майор Грант. Из люка новобранец коммандос вылетал вне себя от ужаса, а приземлялся с переполнявшим грудь диким восторгом…
Расстаться с красным беретом и значком специальной авиационной службы, серебряным кинжалом с крылышками, его заставила медицинская комиссия, признавшая ветерана фолклендской войны абсолютно негодным к дальнейшей строевой. Хуже всего было то, что синяя бумажка со штампом медицинской службы RAF [16]навсегда закрывала дорогу на летное поле, отнимала шанс насладиться ощущением свободного полета. Полтора года Дэвид провел за стойкой отцовской табачной лавки в Аллапуле на севере Шотландии. После насыщенной событиями жизни воздушного бойца провинциальная рутина показалась затхлым болотом. Все его существо противилось местному укладу и неспешному течению жизни. Он изнывал на воскресной проповеди, которую непременно полагалось отстаивать в компании многочисленных родственников; его выводил из себя обычай не прикасаться к еде, пока не соберутся к ужину все домашние. Все его существо тянулось назад, в жизнь, окутанную ореолом романтики, наполненную ревом самолетных турбин, пропитанную духом настоящей мужской дружбы и солдатского братства. Гриншив хотел дышать полной грудью и есть мясо с ножа. По ночам ему снилось, что он снова стоит у открытой рампы, готовый к прыжку. А утром возобновлялась пытка: бесконечное брюзжание родственников, опостылевший прилавок и мерзкая предопределенность доживать свой век в захолустье, вдали от событий большого мира. Задыхаясь в убогой атмосфере шотландской провинции, он не выдержал и послал объявление в газету, известную тем, что через ее редакцию происходит вербовка наемников. Молодому ветерану предложили «настоящую работу для настоящих мужчин», и он согласился, услышав, что прежде всего работодателей интересуют его навыки воздушного десантника…
Читать дальше