Андрей Добрынин - Кольцевой разлом

- Чего это она?- опасливо покосившись ей вслед, спросил капитан.

- Жалуется на бойцов,- весело пояснил Корсаков. - Не грубят, но по попе хлопают.

- Ага,- отозвался Ищенко,- она бы еще юбку совсем до п...ы надела. Обстановка военная, мужики одни, без баб, так поскромней надо быть. Или она думает, что раз она при командире, то все должны перед ней на цирлах ходить? Нет, по-моему, это она тебя торопит таким образом - дает понять, что другие мужики на нее тоже посматривают.

- Похоже, что так,- согласился Корсаков. - Ну что там у тебя?

Капитан вкратце изложил полученное сообщение. Корсаков слушал, глядя на карандаш, который с невероятной ловкостью вертел между пальцами. Когда капитан умолк, Корсаков поднял на него спокойный взгляд.

- Ну ты ведь знаешь, что надо делать?-спросил он. Капитан молча кивнул.

- У меня тут каждый человек на счету,- напомнил Корсаков. - Но один ты не справишься. То есть, может, и справишься, но это лишний риск. Я тебе дам Бориса и Костю - ты их знаешь, надежные ребята.

- Лучших людей даешь, Федорыч, спасибо,- усмехнулся Ищенко.

- Да я не за тебя беспокоюсь, а за тетушку,- усмехнулся в ответ Корсаков. - Но пока вы мне нужны - думаю, что в ближайшие дни здесь следует ожидать значительных событий. Время ведь еще терпит, так ведь?

- Ну да, если учесть, что Пистон в деле один, а у Веры Николаевны охрана,- ответил Ищенко. - Такие дела, как похищение, с кондачка не делаются - сначала надо изучить распорядок жизни объекта, подходы к дому, количество охраны и ее размещение... Даже если Пистон полезет напролом, все равно ему нужно время, чтобы набрать людей и выяснить, сколько человек в охране и где они находятся.

- Понятно,- кивнул Корсаков. - Стало быть, несколько дней еще есть. Свяжись с Верой Николаевной, вернее, с ее охраной, и прикажи быть настороже. Бориса и Костю предупреди, а сам здесь смотри в оба. Думаю, в ближайшие несколько дней многое решится.

- Каких событий ты ждешь, Федорыч?- полюбопытствовал капитан.

- Думаю, генерал Кабанов со дня на день нанесет удар по вот этому самому командному пункту,- ответил Корсаков. - Я нарочно здесь сижу так долго - пусть ему доложат, что все наше управление осуществляется из этого дома. Других целей для удара с его стороны я не вижу.

- Так, может, пора рвать когти отсюда?- обеспокоенно спросил Ищенко. - Зачем же подставляться?

- Тебе приходилось в жизни драться, капитан?- ответил Корсаков вопросом на вопрос. Ищенко только хмыкнул. - Ну вот, значит, и подставляться приходилось. Сейчас я знаю,- или мне кажется, что знаю,- куда будет направлен удар, и могу подготовиться. Я уже стянул сюда приличные силы. Мне кажется, генерала Кабанова ждет неприятный сюрприз. Глупо уклоняться от боя, когда к нему можно хорошенько подготовиться и разбить противника. А если мы сейчас его разобьем, то на новые удары у него просто не останется сил. Тогда имеются только два варианта: либо полномасштабный штурм, либо переговоры. Так вот, атаки нам следует ждать в ближайшие несколько дней, потому что время работает явно на нас. Судя по тому, что мне докладывают о моральном состоянии войск противника, через несколько дней повести их на штурм будет очень непросто. И письма на радио нашим музыкантам приносят мешками...

- А знаешь, какой сейчас самый выгодный бизнес? Продажа видеокассет с записью твоих обращений и интервью,- сообщил капитан. - Несколько сот тысяч уже продано - такого ни одному фильму не снилось.

- А сколько еще интересного ждет наших видеолюбителей!- воскликнул Корсаков голосом актера, озвучивающего рекламу. - Записи визитов наших дорогих гостей с попытками вести потайные интриги и последующими телесными наказаниями, беседы с террористами, документальные съемки боев и расстрелов, раненых и убитых... Как приятно смотреть все это у камелька, когда рядом милая жена и очаровательные дети!..

- Веселый ты человек, Федорыч,- заметил Ищенко. - Не думал я, что среди американцев есть такие. Я их немало встречал в жизни, и у всех с чувством юмора было плоховато. Правда, я их встречал в основном в таких обстоятельствах, когда людям не до смеха.

- Обижаешь, я не американец,- возразил Корсаков. - Я с малолетства чувствовал себя русским. Американские дети меня даже били в школе за то, что я морщился, когда говорили про "американскую мечту", "американские ценности" и прочую подобную чепуху.

- Били, тебя?..- удивился Ищенко.

- Да, было время,- кивнул Корсаков. - Пока я не познакомился с человеком по имени Томми Эндо. Потом это стало у них плохо получаться.