Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

— Напрасно шутите, — с раздражением сказал он. — Эти люди, если хотите знать, рискуют жизнью. Террористы в любой момент могут устроить какую-нибудь провокацию.

— Что ж, запечатлеем, — сказал Шарль и направил объектив в окно.

Один из солдат настороженно посмотрел на лимузин, подошел к офицеру и что-то ему сказал, но офицер, взглянув на машину, сделал успокоительный жест. Заметив, что их снимают, демонстранты оживились и с удвоенным усердием замахали флагами и плакатами.

— Чуть вперед, — попросил Шарль.

Вскоре он закончил снимать толпу, к которой постепенно подтягивались новые небольшие группки митингующих, и лимузин двинулся дальше по улицам столицы. За исключением двух-трех мест, в которых им попались такие же бдительно охраняемые солдатами митинги, город был необычно пустынен, лица немногочисленных прохожих выражали испуг, когда они оглядывались на кортеж, и во всей атмосфере чувствовалось напряжение. Настроение у Тавернье мало-помалу окончательно испортилось, и он поймал себя на том, что понимает перепуганного толстяка, которому так не подходил титул министра. На некоторых домах попадались написанные распылителем лозунги патриотического содержания, приветствующие приход к власти генерала Коронадо и призывающие к расправе с коммунистами. Шарль эти лозунги добросовестно снимал. Успел он также заснять и отъезжающую от тротуара карету «Скорой помощи», вслед которой мрачно смотрели из-под низко надвинутых касок солдаты армейского патруля. У ног солдат блестела, словно лакированная, большая лужа крови, уже начавшая привлекать мух. Брызги крови и пулевые щербины виднелись также и на ярко-белой стене ближайшего здания. Гутьеррес помрачнел, отрывисто буркнул: «Вот видите» — и с профессиональной ловкостью развернул лимузин на 180 градусов, чуть не задавив какого-то оборванца, еле успевшего отскочить с мостовой обратно на тротуар. Тот проводил взглядом лимузин; его темное индейское лицо осталось неподвижным, но в глазах сверкнула ненависть. Машины запетляли по извилистым улочкам холмистой старой части города. Время от времени в просветах между зданиями открывался вид на лежавшую у подножия холмов пригородную долину, по которой были разбросаны деревушки, белые церкви, квадраты посевов и во всех направлениях тянулись дороги. Неожиданно Шарль вскинул камеру на плечо и стал снимать. Тавернье бросил взгляд на открывшиеся просторы — туда, куда Шарль нацелил объектив. Шоссе, проложенные на север и северо-запад, были сплошь забиты войсками: армейские колонны двигались по направлению к синеющим на горизонте лесистым горам, где антиправительственные повстанцы захватили обширные территории и установили на них свои порядки, в которых Тавернье еще толком не разобрался. В прозрачном воздухе плоскогорья были отчетливо видны бронемашины, танки на тягачах, ракетные установки, автоцистерны и бесчисленные грузовики, многие из которых тянули на буксире тяжелые орудия. В небе над колоннами барражировали вертолеты. Движение войск началось, по-видимому, еще ночью, так как головы колонн скрывались в легкой дымке на горизонте. Доносился глухой гул сотен мощных моторов.

—Да, — не отрываясь от окуляра, протянул Шарль, — крепко, кажется, у вас взялись за проклятых экстремистов... Гутьеррес остановил машину.

— Снимайте, снимайте, — с усмешкой произнес он. — Мы не собираемся прятаться. Взялись так, как давно пора было взяться. Для чего народ десятилетиями, отказывая себе в самом необходимом, оснащал армию? Пришло время отдавать долги. И мы их отдадим, не ударим лицом.в грязь.

Шарль повернулся к Тавернье и поднял большой палец. Кадры и в самом деле получились эффектные. Выйдя из машины, он подбежал к парапету над высоким склоном. В этом месте виток шоссе проходил прямо под Шарлем, и все устрашающие подробности марша войск были видны как на ладони.

— На сей раз им нас не остановить, — убежденно сказал Гутьеррес. — Пока Бенитес и прочие слабаки занимались болтовней, другие пополняли армию и закупали оружие, — конечно, без лишней рекламы. Частично войска уже заняли позиции на подступах к партизанским зонам. Кстати, пока шли переговоры, марксисты, спустившись с гор, успели взять под свой контроль часть приморских и долинных земель. Теперь нам придется отбивать эти районы. Вот какова цена слабости в политике. Впрочем, нет худа без добра: на равнине нам легче будет с ними справиться, пока они не попрятались по лесам. Наступление начнется через два дня, и вы можете присутствовать при этом событии, — если, конечно, пожелаете.