Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Камчатка

— Но Бондарев этим не пренебрегал, имел «сук»! И немало!

— В этом наши убеждения с ним расходились. Но только в этом!

— А не слишком ли серьезны были расхождения?

— Возможно! Но я об этом пока не задумывался. Да и к чему теперь! Игоря нет. Он умер. А о покойниках не надо говорить худое. Все ошибки с ним ушли, — опустил голову начальник лагеря.

— Скажите, как вы проверили своего Степана? Его искренность? Может, он просто моральный багаж себе зарабатывает? И «двойное дно» имеет? — пересел поближе к Виктору Федоровичу Яровой.

— Был случай.

— Расскажите.

— Подрались тут зэки однажды. Все вверх ногами в бараке поставили. Нары в щепки. Морды в лепешку. Жутко было смотреть. Вошел я и кровь застыла. Спросил, в чем дело? Молчат. Тогда решил подозрительных в шизо отправить. Тех, кто по прежним заварухам отличился. Смотрю, Степан в барак вошел. «Бугра» о чем-то по фене [18] По фене — на воровском жаргоне спросил. Тот еле языком ворочает. «Президент» ко мне. Ну и говорит: «Отпусти мужиков. Невиновных взад. Я сам с ними разберусь», — начальник рассмеялся воспоминаниям и добавил: — И верно. Разобрался. И наказал драчунов сам. Работой. Ты же знаешь, что «воры в законе» не любят трудиться. Так он их приручил. Сам. Хотя и «президент». Всю неделю сверхурочно бараки утепляли к зиме. Мы диву давались. Все участники драки работали. А зачинщика еще и дополнительно наказал. Два часа тот на мнимой стреме стоял. А дело было летом. Комаров тучи. А на стреме пошевельнуться нельзя. Запрещается. Вот и вернулся он в барак: морда — хуже, чем после драки. Опухла — глаз не видно. Вызвал я Степана. Хотел его наказать за издевательство над человеком, а он мне и говорит: «Наказывайте! Воля ваша. Только если я такое прощу, завтра вы мучиться будете».

— А что произошло? — не выдержал Яровой.

— Картежники передрались…

— Почему драка завязалась?

— Эти двое новички были. Соблазнили еще двоих. А остальные пришли и накрыли. Сначала только четырех били. Потом друг друга, как в бараке бывает. Кто-то кого-то толкнул, пнул. Все с мелочей. Но теперь я с этим беды не знаю. Степан не допускает. У него друга в карты проиграли. Зарезали. С тех пор видеть не может картежников.

— Повезло вам с президентом?

— Так ведь «президентство»— это просто дань традиции. По сути он просто бригадир зоны. Я с ними все время нахожусь. Квартиры мне, как холостяку, не дают. Вот и торчу тут сутками. От нормальных людей отвык. Все с этими. Допоздна говорю с ними в бараках. С каждым. На любую тему. На работе — я снова среди них. И так целыми днями. Вызвали как-то в Магадан для отчета. Ну и говорят — отдохни, мол, показатели у тебя хорошие. Имеешь полное право. А я на третий день взвыл. Не хватает мне моих мужиков. Ну хоть пешком беги! А тут непогодь держит. Отсутствие транспорта. Я чуть с ума не сошел от безделья. Сущее наказание, а не поездка. Когда подлетать к Певеку стали, — в горле комок от радости. И они… Тоже обрадовались. Письма суют. Показывают.

— У одного— первый внук родился. А дед здесь… Эх, горе. Слезу с кулак величиной льет. Другой хвалится — семье квартиру дали. У третьего— дочь институт закончила. Слушаю я, а руки дрожат. Обнять их хочется. Мужиков моих. Ведь заботы-то их одолевали человеческие. Такие же, как у нас с вами. Чистые! И ночами они им тоже спать не дают. Вот говорят, что у настоящих воров нет семей. Не положено, мол, по воровскому «закону». Но не у всех же так! Знаешь, иные и вправду бывают гнусными. Но ведь и это — человек. Лепи из него — покуда стариком не стал!

— Да, но вот моего Скальпа тоже лепили. Ан ничего из этого не получилось. Осечка! Вот вам и тот же человеческий материал! — возразил Яровой.

— Видите ли, это — «сука». А они сплошь на корню испорченные. Кстати, забыл вам сказать, что Степан сегодня кентов пришлет. Какие с этим Авангардом сидели. Помнят и знают его хорошо.

— Спасибо ему передай те.

— Да! А вы знаете, что он мне сказал? — прищурился Виктор Федорович.

— Что же?

— У него на этого Скальпа свои обиды. И «президенту» Авангард сумел напакостить. Именно потому сам хотел счеты свести. По выходу из лагеря. Но сказал, что как «президент» не хотел признаться. А как свидетель имеет право не давать о себе этих показаний, — Виктор Федорович рассмеялся.

— Неплохо подкован ваш Степан! Далеко не каждый юрист знает особенности прав свидетеля, — покачал головой Яровой.

— Права они хорошо знают…

— Да, это понятно…

— Кстати, кенты, каких «президент» пришлет, будут говорить то, что они знают. Но их слова могут расходиться с мнением п выводами Степана. Сами понимаете, все люди разные. Сколько нас— столько восприятий, мнений, — говорил Виктор Федорович.