Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Сахалин

Следователь внимательно слушал, но Вовка успокоился. Лежал тихо. Лицо перестало потеть.

— Проходит приступ, — улыбнулся врач.

Аркадий вышел из больницы. И тут же пошел в милицию. Начальника райотдела не было. Яровой встретился с заместителем. Попросил его посмотреть всю картотеку поселенок и найти, если есть, женщину с кличкой — Гиена.

— Возможно, она отбывала поселение у вас и освободилась. Я прошу вас, посмотрите, — попросил Яровой.

— Я, конечно, посмотрю. Но могу вам ск аз ать заранее, что баб с такой кличкой у нас не было. Я всех поселенок знаю. И помню освободившихся. Не было Гиены, хватило с нас своих волчиц. Гиен не попадалось, — уверенно отвечал заместитель. И пообещал, что для надежности он все же посмотрит картотеку. И, чтобы не терять времени, с разу взялся за нее.

— Я позвоню вам, — сказал следователь.

— Да, часа через два смогу точно ответить, — поднял голову от картотеки заместитель начальника.

Аркадий поспешил в порт. Там он получил списки отпускников, всех работников порта, в особый список были включены те, кто работой был связан непосредственно с сортировкой леса.

Забрав списки. Яровой решил найти мастера по сортировке леса. Того, который в марте уходил в отпуск.

Следователь вскоре нашел его. Тот командовал отгрузкой леса с сортировочной площадки Журавлева. Яровой подождал, пока уйдет последняя машина, и подозвал мастера. Назвался. Тот удивился. Следователь начал обыденный разговор. Поговорили о работе, о загруженности. Яровой начал осторожно направлять разговор в нужное русло.

— Давно работаете вместе с Журавлевым?

— Скоро три года, — ответил мастер.

— Скажите, не мешает его болезнь работе?

— Нет. Нисколько. Наоборот. Он до щепетильного аккуратен в замерах. Никогда не ошибается. Педант. С территории порта во время работы лишь на процедуры отлучается.

— Нет никаких факторов, мешающих ему?

— Он все время чего-то боится. Сядет обедать — обязательно где-нибудь в углу. Все озирается, прислушивается. Словно ждет кого-то.

— Не делился — останется после поселения здесь, или уедет? Что вы об этом знаете?

— Куда ему ехать? Паровоз гуднет — он в штаны наложит. Конечно, останется.

— А вы не говорили с его врачом? Может, чем помочь бы смогли. Ведь многое в его болезни зависит от окружающих. С кем он общается? — спросил Яровой.

— Я к нему по-хорошему отношусь. Да и как можно иначе? Б ольной человек— несчастный. Но только и помочь мне нечем. Не во мне дело. В его прошлом.

— Возможно, лекарств каких не хватает или не имеется?

— Тут я беспомощен.

— Ну, вот я слышал, что вы в отпуске были. Вот бы и спросили врача. Может сумели бы помочь чем.

— Я здесь, на Сахалине, отдыхал. У родственников. А что там, у них, что здесь — все одинаково.

— На материк не ездили?

— Нет. Да и зачем? К кому? Цирк, театры — так этого у нас на работе хватает. Бесплатно. Чего только не увидишь и не наслушаешься за день! К концу дня идешь — забываешь, как самого зовут.

— А не случалось вам давать какие-либо поручения Журавлевую не связанные с работой? Или он, возможно, обращался к вам с просьбой какой-либо? — поинтересовался следователь.

— У меня к нему и не могло быть никаких просьб, А поручения — кто ему доверит? Вы ж видели — нельзя! Он же болен! А у него ко мне… Тоже, вроде, не было. Ну, разве мелочь какая? Так и то вряд ли.

— Скажите, прежде чем перейти на сортировку леса, он к кому обратился за переводом?

— Ко мне.

— Чем он мотивировал просьбу свою?

— Погодите. Ведь давно это было. Надо вспомнить, — мастер помолчал. Потом заговорил торопливо, боясь забыть.

— А вот! Он пришел ко мне утром. На нем лица не было. Бледный, весь дрожит. И говорит мне, мол, возьмите к себе на сортировку работать. Я его спросил, а в чем дело, почему приемщиком работать не хочешь? Он мне сказал, что боится работать ночью. Что темнота его пугает. Всякие кошмары видятся ему. Не может сосредоточиться, а отсюда — может напутать что-либо при обмере кубатуры леса. А ему не хочется снова за решетку.

— С кем вы обговаривали перевод?

— С начальником порта. Объяснил ему все. И он согласился тут же.

— Скажите, он с плотогонами видится? Журавлев?

— Ничего не исключено. Ведь все в одном порту. Только зачем они ему? — удивился мастер.

— Ну, там тоже поселенцы, как я слышал. Может, общался с кем?

— Нет. Я не замечал. Может, мужики в общежитии знают. А я не видел.