Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Сахалин

— А как?

— Я думаю, нехай он сдохнет как белка.

— Не понял.

— А и понимать нечего. Белка, когда ей жрать нечего, в развилку меж сучками головой сунется и будь здорова!

— Какие же сучки Трубочиста выдержат? Он хоть и дохлый, но не белка, — возразил Клещ.

— Не белка. Иначе бы не сидели тут с этой падлой. Да только дерево такое имеется. Прямо у Ноглик. На берегу реки. И сучья в мою руку толщиной. Как вилки торчат. Приметил, когда сюда меня везли. И потом, когда из Еревана возвращался. От земли они невысоко. Подтянуться можно запросто. Или на пенек, что под сучьями стоит. В аккурат на рост Трубочиста. Встанет, вденется. Оттолкнется от пенька. И готов. Нам с реки будет хорошо видно. Метрах в десяти — не больше. И сбежать не сможет, — предложил Муха.

— А если горло не передавит?

— Передавит. Мы проследим. Суки там крепкие. Любого выдержат. В крайнем случае я еще за ноги дерну для верности. Под деревом бамбук растет. Молодой. Через час распрямится. И запаха не даст. А нам — надежно. Коли сбежать вздумает, своими руками его в развилку всажу, — пообещал Сенька.

— Ну что ж. Давай так, — согласился Клещ.

— Давай поживее, чтоб к утру успеть вернуться, — торопил Муха.

— Да. Только я прихватил бутылку. Для этого дурака. Пусть простится с жизнью, выпьет напоследок за смерть свою. Для храбрости. И для медиков. Чтоб не искали приступ. Чтоб, отчаянье нашли.

— Молодец! — похвалил Муха.

— Пей! Из горла! — сунул бутылку Журавлеву Бенька.

Яровой слышал, как застучали зубы Вовки о горло бутылки.

— Пей! Не тяни! — торопил Муха.

Через несколько минут пустая бутылка полетела в кусты. Аркадий вздрогнул, хорошо, что никого не задела.

— Вставай, пошли! — послышался голос Клеща.

— Живей! Ну! Чего раскис? Иль об о с рался? — хохотнул Муха и все трое направились к берегу.

И тут же ночную тишину разорвал пронзительный крик сороки. Сигнал, поданный лесником. Это его толкнул в бок Яровой. Поселенцы на секунду замерли.

— Стоять на месте! — кинулись к ним оперативники.

Клещ тут же кинулся к лодке. Но оперативник сбил его. Надел наручники. И, оглушенного, связал. Муха заорал по-звериному:

— Продал лягавым! — и прыгнул к Трубочисту. Но пудовый кулак его опустился на голову Юрки. Откинутый в сторону, Трубочист плакал пьяными слезами, не понимая, что лучше для него — смерть или спасение.

Оперативники долго боролись с Сенькой. И лишь старый лесник, вовремя подсунувший под ноги Сеньки корягу, навалился на упавшего, заломил ему руки. Оперативники быстро надели на них наручники.

Три лодки, дружно вздохнув моторами, вскоре отчалили от берега. И побежали по воде вниз. К Ногликам. Аркадий сидел в лодке. На дне ее, проклиная все и всех, лежал Муха. Рядом вздрагивал всем телом Трубочист. В первой лодке везли Клеща.

Да, не подслушай Яровой этот разговор, в присутствии свидетелей, вряд ли удалось бы ему закончить расследование. Он это понимал. Преступники оказались умнее, чем можно было предположить…

Вот Трубочист, кажется, трезветь начал. До него понемногу стало доходить все случившееся. Он на холодном ветру вытирал мокрое лицо и со страхом смотрел на Муху, крутившегося на дне лодки. Тот ругался так, что Вовка вздрагивал, а оперативники надрывали со смеху животы.

Яровой не слушал. Он думал о своем. Ведь вот и в засаде узнал о многом. Но ни Муха, ни Клещ не сказали, как убили они Скальпа. Но убили! Это уже вне сомнений.

Но как убили? Это предстоит установить и доказать. И сделать это тяжело! Ведь спасенный от смерти Трубочист ничего не знает о тайне убийства Скальпа, да и о смерти Гиены ему вряд ли что известно.

Яровой смотрел на Вовку. Тот угнул голову. Обхватил ее руками. Словно от ударов прикрывал. Плечи Трубочиста будто судорога передергивала. А Муха все кричал. До слуха Ярового донеслось

— Продался, падла! Сука припадошная! Кентов сыскал?! Снюхался! Ничего! Вместе отбывать будем! Там все с тебя взыщется! И это…

— Молчать! — приказал ему следователь.

— А ты мне рот не затыкай, гнус проклятый. Я еще не на суде. Там посмотрим, чья возьмет, кто из нас закрутится. За наручники, надетые до приговора, еще отвечать кое-кому придется. Не вы одни грамотные, падлы лягавые!

На следующий день Яровой с утра пошел к прокурору района. Тот встал навстречу Яровому. Долго жал руку.

— Я вам письмо тут принес. Жалобу на меня, — достал следователь письмо Трубочиста.

— Жалобу? Интересно. Дайте познакомлюсь, — взял он письмо и пробежал глазами по строчкам. Яровой внимательно следил за выражением его лица.