Сергей Зверев - Бойцы анархии

Этому лесу не было края. Наше счастье, что он был проходимым. «Временные» затруднения представлял лишь рослый папоротник – порой его высота достигала нашего роста, листья превышали размах рук, а кромки плосковеток напоминали зазубренные лезвия. В низине сосняк сгустился, кроны сомкнулись, повеяло прохладой. Мы двигались, выставив автоматы, работали по секторам, а коротышка подпрыгивал между нами и жаловался, что ему «как-то не по себе», отвык он уже от приключений со смертельным исходом. Чу! Треснула ветка у кого-то под ногами. Я сел на колено, водрузил короткий ствол на кустистый лозняк, сползающий в лощину. Будь я проклят, если там кто-то не затаился!

– Не стреляй, – шепнула Виола. – Незачем будить лихо без веской причины…

– Это точно, – поддакивал за спиной коротышка. – Сам учил меня на охоте: не убивай то, что не будешь есть…

– Пошли, – заторопила Виола. – Много тут интересующейся публики…

Субъекты, встреченные на пути, имели исключительно материальную природу. Две фигуры в жалких лохмотьях выскочили из кустов и быстро скрылись в чаще. «Беженцы», – хмыкнула Виола и толкнула меня, чтобы не стоял. Мы бежали не чуя ног. У «беженцев», облюбовавших уголок дикой природы, за год опасной жизни могла выработаться куча навыков: метания ножей, стрельбы из лука, чего угодно, лишь бы выжить. Страх царапал спину. Заголубел просвет между деревьями. Мы сели в папоротник, стали всматриваться.

– И не проси, Михаил Андреевич, – срывая голос, бубнил Степан, – не пойду я с тобой в разведку…

– Почему?

– Страшно…

Мы ползли все вместе, закусив губы, защищая лица от ядовитого кочедыжника. Зону девственного леса, кажется, преодолели. Чаща обрывалась на краю гигантской отлогой возвышенности. Дух захватило от безбрежной перспективы. Меж обрывистых холмов, заросших всякой всячиной, петляла проселочная дорога. Просматривались ее разобщенные фрагменты, «озелененные» чертополохом. Справа дорога уходила в плотный ельник; слева, давая несколько изгибов между холмами, перебегала по утлым мосткам мелководную речушку и тянулась в ту самую деревню, разместившуюся под холмом. Деревня плохо просматривалась, по всей видимости, ее окружала стена – хотя я мог и ошибаться. Сорок лет – проблемы со зрением. Наведаться в деревню, возможно, имело смысл. Она была как раз на юге. Не пустят – переживем. А пустят – переведем на время дух. Мы покинули ложе из скрипучего папоротника и легкой рысью припустили с холма. Обогнули пару естественных препятствий, оставив в стороне речку с мостиком («водная артерия» не пересекала нашу дорогу), и выбежали на проселок. Но насладиться благом цивилизации, дающим возможность передвигаться нормально, нам не дали. Справа, за холмами, затрещали выстрелы, и мы, не сговариваясь, подались в бурьян за водостоком. «Недолго музыка играла», – брюзжал коротышка, вырывая себе ямку. Огонь вели не по нам – и то хорошо. Часть дороги за мостом неплохо просматривалась. Люди, сидевшие в засаде, не обратили на нас внимания. Смотрели в другую сторону. Выстрелы делались громче, ближе. Ухало помповое ружье, гавкали «АКМы». Метрах в трехстах правее нашего укрытия из-за глинистой насыпи выпрыгнул древний «ЗИЛ» с закругленной кабиной и брезентовым тентом. Встрепенулся коротышка, встал в позицию низкого старта.

– Лежать! – схватил я его за воротник. – Не мечтай, не подбросят!

– А он только спросить хотел, – хмыкнула Виола.

Грузовик бодро прыгал по рытвинам, вихляя кузовом на крутых поворотах. Из кабины стреляли, из кузова, сквозь разорванный тент, тоже велся огонь. Грузовик подвергся обстрелу с вершины холма. Мы не видели, кто там сидел, кусты закрывали. Засаду подготовили грамотно: не в одной точке, а на некотором протяжении трассы. Знали, что поедет машина. Загремели выстрелы с соседней возвышенности, кто-то привстал, строча из «АК-74», оснащенного пламегасителем. Опасная штука – этот модернизированный в восьмидесятые автомат. Комплектуется пулями со смещенным центром тяжести. Путь к сердцу для таких зарядов лежит не только через желудок, но и через руку… Привстали еще двое, застрочили дружно, в унисон. Машина затряслась, царапнула глиняный валун у обочины – отвалился, но не отпал задний борт, тащась сзади, как перебитый хвост. Закричал раненый, стрелявший из кабины. Он вывалился из машины вместе с помповым «Ремингтоном» и покатился под обрыв. По движку, похоже, не стреляли, и транспорт подлежал «реквизиции».