Сергей Зверев - Охота на шакала

– Даже чудо-рации здесь не помогут, – заявила Сабурова, машинально дотронувшись до уха, – все три их обладателя в одном помещении, и связаться ни с кем не могут. Разве что сами с собой. Смешно, не правда ли?

На этот раз на лицах узников не появилось даже подобия улыбки.

– Правда, вселяет надежду относительно хорошее отношение к нам командира эсминца, – продолжал Виталий, – мужик он вроде неплохой. И, как я посмотрю, пока еще насчет нас окончательно не определился.

– А вот интересно, что там наши друзья поделывают?

– Это ты о русско-ливийской дружбе?

– О ней самой.

– Да охмуряют кэпа, не иначе, – убежденно сказал Зиганиди, не догадываясь, насколько он близок к истине, – обрабатывают: вот, дескать, какие страшные пираты в трюме сидят. Надо вам их ликвидировать, а нас отпустить подобру-поздорову.

– Твари! – сжал кулаки Саблин. – Ладно… еще побарахтаемся.

Где-то сверху, правее, послышался топот ног. Спустившись по лестнице в трюм, шаги стали приближаться. Узники, успевшие задремать, подняли головы – за решеткой стоял Джеральд Уоррел. Несколько секунд длилась дуэль взглядами. На лице капитана нельзя было прочитать ничего, как ни всматривались боевые пловцы. Он стоял, заложив руки за спину.

– Ну, как вам здесь? – наконец соизволил открыть рот американец. – Есть какие-то жалобы? Питание, обращение?

– Да, в общем-то, неплохо… в этом смысле, – ответил Саблин, – если учитывать статус узников, то нормально. Но только, как вы сами понимаете, нас интересует другое.

– Хотелось бы разрешить наше недоразумение, – обворожительно улыбнулась Сабурова. – Мы надеемся, что точка в нем все же будет поставлена.

Катерина, как всегда, независимо от условий, в которых оказывалась, ухитрялась выглядеть хорошо, что часто являлось необходимым элементом в контактах с самыми разными людьми. Но на этот раз становилось понятно, что капитан настроен куда более холодно.

– В общем, не буду вас томить, – откашлялся он, прохаживаясь взад-вперед вдоль решетки, – я принял к сведению все сообщенное вами. И мое командование делало запрос русским.

– И что? – в один голос спросили Саблин и Зиганиди.

– Да ничего хорошего. Вразумительного ответа не было получено.

Уоррел говорил, и смысл его речей сводился к тому, что статус задержанных теперь падает и ухудшается, из разряда неопределенного переходя в разряд подозрительного.

«Ну, конечно! – горько думал Боцман, поглядывая на товарищей, пытавшихся объяснить Уоррелу, что «все не так, как он думает». – Кто же признается, что заслал диверсантов? Да и история с торговлей оружием в обход санкций российским чиновником – скандал».

– …Таким образом, вы задерживаетесь здесь вплоть до особых распоряжений, – завершал свои словесные выкладки командир эсминца с каким-то брезгливым выражением на физиономии. – И скажу вам откровенно, у меня все больше уверенности, что вы не те, за кого себя выдаете.

– Да послушайте же! – вскинулась Сабурова, вцепившись в решетку, словно взбешенная тигрица. Ее лицо покраснело от гнева, волосы разметались, делая ее еще красивее. – Вы очень ошибаетесь. Мы так же, как и вы, боремся…

– Достаточно, – поднял руку американец, – поберегите свои эмоции, господа. Они вам еще понадобятся. На этом я вас оставлю. У меня много дел.

Катерина попыталась было начать новую тираду, но Саблин взял ее за руку, словно говоря о том, что сейчас все это бесполезно. Они молча прислушивались к удалявшимся шагам. Затем в коридоре погасили свет.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – произнес Зиганиди, добавив вдогонку пару-тройку непечатных выражений. – Значит, теперь мы самые настоящие пираты. Только «веселого Роджера» не хватает.

Саблин молчал, потирая виски. На лбу его залегла глубокая складка.

Кому-то – сидеть в трюме, с тоской и безнадежностью вслушиваясь в звуки за пределами тюремной камеры, а кому-то – пребывать в куда более комфортных условиях. Несмотря на разгром яхты в ходе недавнего боя, двое из оставшихся в живых подчиненных Джамаля без дела не сидели. Приняв на себя всю тяжесть уборки, они уже привели корабль в порядок. Разрушений, конечно, хватало с избытком – здесь и выбитые кое-где стекла, и последствия взрыва гранаты, и жестоко изуродованные пулями поверхности, но мир уже воцарился на «Киренаике».

Именно им сейчас и наслаждался пребывавший здесь командир американского эсминца. После напряженных трудовых будней у Уоррела вдруг образовалось этакое «окошко», когда можно было на время оставить патрулирование, поиски и уничтожение злобных и нехороших пиратов. Тем более что и «добыча» кое-какая имелась – яхта и кое-кто из ее пассажиров.