Гарольд Роббинс - Надгробие Дэнни Фишеру

Но Сэму все это было не по душе. Он преуспевал и не хотел суетиться. Я взглянул на чек в моих руках. Ответ ускользнул от меня. Я брался за дело не только потому, что хотел самоутвердиться. Здесь было что-то еще. Что? Ответ я получил дома, когда вечером увидел Нелли.

Я тихо вошел в квартиру, пытаясь представить, как она примет новость. Разволнуется, конечно. Она очень настороженно встречала каждую новую мою идею, которая хоть как-то угрожала завоеванному благополучию. Хорошая работа и твердое жалованье — вот что было ее лозунгом. Ее буквально бросало в дрожь от любых спекуляций, в которых присутствовал элемент риска.

Несколько раз я предлагал ей переехать в новую, более удобную квартиру, но она и слышать об этом не хотела, хотя, как я подозревал, в душе мечтала об этом.

— Зачем нам тратить деньги на квартиру? Нам вдвоем и тут неплохо.

— Но, дорогая, для чего же еще зарабатывать деньги, как не для того, чтобы их тратить? — возражал я.

— Нужно основательно накопить на черный день, вдруг нам перестанет везти?

Она не могла забыть о наших трудных первых годах.

…Нелли дремала в кресле с высокой спинкой. Я, все так же тихо, подошел к ней и обнял ее за плечи. Она очень уставала, целый день проводя за работой в горячем цехе на формовочном прессе. Ей нужно было поспать с полчаса, чтобы прийти в себя. Она не проснулась, и я заметил, что в руках у нее фотографии нашей Викки. Я тяжело вздохнул и вытащил снимки из ее пальцев. Она так и не проснулась. Сердце у меня дрогнуло от жалости, неожиданно сам собой выскочил ответ на вопрос. Мне стало понятно, почему у нас не было больше детей, почему Нелли боялась потратить лишний цент, почему она отказывалась переехать на новую квартиру. Я так и не смог дать ей главного, что должен дать мужчина любимой женщине, — защиту, чувство безопасности от любых невзгод. Одной любви мало, нужна уверенность в муже, в семье, в доме.

Вот оно! Свой дом. Именно поэтому мне захотелось разбогатеть. Чтобы избавиться самому и избавить Нелли от подсознательного страха перед будущим. Это избавление могли дать деньги, большие деньги. И они у меня будут.

Избегая глядеть друг другу в глаза, мы сидели в просторной гостиной Мими и обменивались ничего не значащими фразами. Моя сестра все не могла оставить тщетных попыток помирить меня с отцом. Нелли, Мими и мама ушли укладывать детей спать, а мужчины — то есть отец, Сэм и я — пребывали в гостиной и молча дымили сигаретами перед ужином.

— Дэнни, — вдруг сказал Сэм, — ты помнишь того парня, что дрался с тобой в полуфинале, Джо Пассо?

— Еще бы! Тогда он меня чуть было не наказал. Способный малый.

— Да, — подтвердил Сэм. — Недавно я узнал, что осенью он будет выступать в полутяжелом весе на чемпионате страны.

— Надеюсь, он станет чемпионом, — проговорил я, чувствуя на себе взгляд отца.

— Эх, все-таки именно ты должен был быть чемпионом! — воскликнул Сэм.

— Что ж поделаешь, для меня бокс оказался слишком жестоким занятием…

— Да, единственное, чего тебе не хватало, так это инстинкта убийцы. Ты так и не научился добивать. А не добьешь — ничего и не добьешься.

Тут вмешался отец.

— Бизнес, в котором человек должен превратиться в убийцу, — не для моего сына!

Обычно он никогда не вмешивался в наши разговоры. Мы с Сэмом удивленно уставились на него. Отец покраснел, но упрямо продолжил:

— Я считаю грязным и низким бизнес, в котором человек вынужден быть убийцей, чтобы преуспеть.

— Отец, — решил объяснить Сэм, — это только боксерский жаргон. Мы никого и не думали убивать, просто это обозначает — уловить момент, когда твой противник растерян, развить успех и закончить бой в свою пользу.

— …Свернув ему челюсть или устроив сотрясение мозга, — подхватил отец. — Нет, как вы меня ни убеждайте, бокс — это узаконенное убийство, все боксеры — убийцы.

Тут он хватил лишку. С Сэмом так нельзя было говорить на эту тему.

— Вы опять не правы, отец, как были не правы много раз в жизни. Прежде всего вы часто бывали не правы по отношению к собственному сыну: такой талант, как у него, встречается раз в сто лет.

Отец поднялся на ноги.

— Все боксеры — убийцы, — упрямо повторил он. — А мой сын, сверх того, «талантливый» убийца.

Тут уж Сэм рассвирепел по-настоящему.

— Именно поэтому вы отдали за меня свою дочь. Я ведь тоже был боксером…

— Но когда ты женился на ней, ты уже не был им.

— Да, но только потому, что у меня был выбит мениск.