Ричард Сэпир - Китайская головоломка [другой перевод]

Учёба шла интенсивно.

А затем в один прекрасный осенний день его тайное агентство ни с того, ни с сего стало проявлять интерес к азиатам. По сути, ничего особенного. Просто уточнение сведений об азиатах, которые подвёртывались под руку.

Потом опять возник этот пижон и объявил Сладкому Ножику, что наступило время расплатиться за свалившуюся на него удачу. Джексон должен будет убить человека, фотография которого находится в этом конверте, убить его нужно в школе каратэ Бонг-Ри. Пижон особенно настаивал на том, чтобы Сладкий Ножик не открывал конверт до его ухода.

И вот Джексон во второй раз увидел это лицо: высоко подтянутые скулы, глубоко сидящие карие глаза и ниточка губ. Джексон прекрасно помнил тот вечер, как ему приказали стоять ровно час и как он там добросовестно торчал, а потом из соседней лавки вышел этот самый мужчина и всего-то сказал ему: «Сейчас можешь уходить».

Короткий разговор, но он врезался Джексону в память, ведь именно в той лавке через полчаса был обнаружен труп Дереллио с переломанными костями…

Сейчас Джексону предстояло увидеть этого человека ещё раз, более того, — пустить в него пулю. И Сладкий Ножик почувствовал, поворачивая к югу на Манхеттен по Ист-Ривер-драйв, что на этот раз он пропал, ибо ему предстояло самоубийство.

По-видимому, машина, винтиком которой он являлся, разладилась. Машина принадлежала этому человеку. И человек решил, что сейчас время привести в действие одно из её маленьких чёрных колёсиков. Если колёсико это вдруг потеряется, то, чёрт возьми, какая разница — будет на свете одним черномазым больше или меньше?

Сладкий Ножик крутнул руль вправо — на Четырнадцатую улицу, затем сделал разворот в середине квартала, вернулся на Ист-Сайдское шоссе и поехал на север.

У него было в кармане восемьсот восемьдесят долларов. Он не притормозил у своего дома, чтобы забрать наличность, он не станет закрывать машину, когда доберётся до Рочестера. Он не оставит никакого следа, по которому его можно было бы достать.

Пусть они заберут себе эти деньги. Пусть даже какой-нибудь ловкач угонит его машину. Он хотел жить.

— Бэби, — сказал себе Сладкий Ножик, — они в самом деле заставили тебя покрутиться.

Он почувствовал безмерное счастье оттого, что может прожить ещё один день. Чувство это не покидало его, пока он не повернул на шоссе Мэйджер — Диган, ведущее к нью-йоркскому Тру-уэй и затем в верхнюю часть города. На Мэйджер-Диган он заметил негритянскую семью, сидевшую у своего ободранного «шевроле», развалюхи выпуска 1957 года. Но Джексон сориентировался и прикинул, что может вдохнугь в «шевроле» новую жизнь.

Джексон подъехал к ним, мягко затормозив своими великолепными тормозами. Колёса тихо зашуршали, вывернули на обочину и замерли. Он остановился на траве, у ограждения, отделяющего Бронкс от шоссе Мэйджер-Диган, в нескольких милях к югу от стадиона Янки, — Бронкс, который был населён неграми и пуэрториканцами, живущими в бросовых зданиях.

Сладкий Ножик открыл дверь, вышел наружу, окунувшись в душный, затхлый воздух и вгляделся в негритянскую семью. Четверо подростков, одетых так, будто бы армия Спасения начисто забыла об их существовании, забавлялись, гоняя консервную банку. Четверо подростков, одним из которых мог быть он, Сладкий Ножик — Джексон, пятнадцать лет тому назад, остановились, таращась на него.

Отец семейства сидел у левого переднего крыла, взирая на спущенное колесо. Его лицо выражало крайнюю степень отчаяния. Женщина, старая и изношенная, как мельничные жернова, храпела на переднем сиденьи.

— Как дела, брат?

— Прекрасно, — ответил мужчина, подняв на него глаза. — У тебя нет подходящего колеса?

— У меня есть целая машина, которая тебе подойдёт.

— Кого я должен убить за это?

— Никого.

— Звучит хорошо, но…

— Что — но?

— Мне нужны твои колёса, приятель. У тебя же своя компания.

Сладкий Ножик, сохраняя спокойствие, медленно оглянулся. За его «флитвудом» остановился скромный чёрный «седан». Из переднего окошка на него пялился негр. Это был тот самый шпион, которого он встречал на пароме, который сообщал ему выигрышные номера, который давал ему указания.

Джексон почувствовал, как его живот сжимается в судорогах. Руки будто налились свинцом.

Мужчина взглянул ему в глаза и покачал головой. Всё, что мог сделать Берной Джексон, это кивнуть в ответ.

— Да, сэр, — промямлил он.

Мужчина в машине усмехнулся.

Джексон повернулся к человеку, сидевшему на граве, и аккуратно отсчитал деньги, ославив себе лишь бумажку в двадцать долларов.