Ричард Сэпир - Китайская головоломка [другой перевод]

— Мы можем оставить его в живых? — спросил Смит.

— Только в том случае, если завербуем.

— Я не могу сделать это, — сказал Смит.

— Тогда я обязан убить его.

— Я знаю, что такие вещи происходят, но…

— Вы буквально убиваете меня, дорогуша. Как вы думаете, что это были за номера, по которым я звонил?

— Я знаю. Это были обычные номера.

— Они никогда не были номерами.

— Хорошо. Делайте то, что должны. Мир во всём мире.

— Говорить просто, — пробормотал Ремо. Он заглянул в чёрные глаза таксиста. — Мне очень жаль, приятель.

Затуманенный мозг шофёра начал осознавать тот факт, что гринго всё ещё жив, затем он сказал:

— Ты заслужил жизнь, гринго. Заслуживаешь жить.

— Спокойной ночи, приятель, — мягко сказал Ремо.

— Спокойной ночи, гринго. Возможно, встретимся в следующий раз за выпивкой.

— До следующего раза, мой друг, — сказал Ремо и отправил его в иной мир.

— Вы уверены, что он мёртв? — спросил Смит.

— Можете убедиться сами, — сказал Ремо, выпихивая тело таксиста из машины и берясь за руль. — Садитесь, — велел он грубо.

— Не надо грубить.

Ремо завёл автомобиль и подал назад, проехав по нескольким телам в попытке обойти обе машины, а затем вырулил на тёмную дорогу. Он набрал скорость и промчался к шоссе, ведущему в аэропорт. Ремо вёл машину не так, как ведут себя за рулём обычные люди, — ни слишком быстро, ни слишком медленно. Ремо держал скорость как компьютер, не зная особенностей машины, которую вёл.

В машине пахло смертью. Но не запахом разлагающейся плоти, а тем, что Ремо научился распознавать. Человеческим страхом. Он не знал, остался ли этот запах после водителя или исходил от Смита, который тихо сидел, забившись в угол.

Когда он остановился в аэропорту, Смит подытожил:

— Это тот вид бизнеса, который иногда вызывает тошноту.

— Они бы сделали с нами то же самое. Что вызывает тошноту, так это то, что мы живём за счёт гибели других. Я, возможно, ещё встречусь с вами, а может быть, и нет, — произнёс Ремо.

— Желаю удачи, — сказал Смит. — Мне кажется, мы начинаем наше дело без элемента внезапности.

— Что заставляет вас думать так? — спросил Ремо, громко рассмеявшись. Его вопрос был риторическим. Смит уже взял свой багаж и направился в аэропорт.

А Ремо поехал обратно в «Националы).

Ему предстояла трудная беседа с Чиуном. Гораздо легче было погибнуть на той тёмной дороге. Именно маленький отец однажды сказал ему:

— Всегда легче умереть. Для того, чтобы жить, требуется отвага.

Хватит ли у Ремо отваги сообщить Чиуну, что он будет служить орудием установления мира с Китаем?

Она была очень маленькой девушкой в слишком свободном сером плаще. Из рукавов высовывались хрупкие тонкие руки, запястья которых терялись в огромных манжетах. Обе руки крепко держали небольшую книжицу в красном переплёте.

Она носила большие круглые очки в массивной оправе, которая лишь подчёркивала нежные линии её овального, яйцевидной формы, лица, делая его более хрупким и миловидным. Её чёрные волосы были аккуратно зачёсаны назад и разделены прямым пробором.

Казалось, ей было не больше тринадцати лет; она явно плохо переносила путешествие по воздуху и была напугана. Она неподвижно сидела в переднем отсеке реактивного самолёта компании «ВОАС», упрямо глядя перед собой.

Ремо и Чиун прибыли в аэропорт «Дорваль» в Монреале за полчаса до прибытия самолёта. Чиун вошёл на борт лайнера первым, в строгом деловом костюме с золотым значком, на котором были указаны фамилия и должность. Как только они миновали стюардессу, Чиун показал на укачавшуюся в воздухе девушку и заявил:

— Это она. Она и есть это чудовище. Их можно узнать по запаху.

Он подошёл к девушке и сказал ей что-то, как подумал Ремо, на китайском языке. Девушка утвердительно кивнула головой и ответила ему. Затем Чиун сказал что-то, явно похожее на ругательство, и предъявил девушке свой значок.

— Она хочет видеть и твой значок, эта маленькая шлюха из свинарника, Возможно, чтобы украсть его. Весь её народ — это одни сплошные воры, ты ведь это знаешь.

Ремо показал свой жетон и улыбнулся. Она взглянула на фотографию на удостоверении, а затем на Ремо.

— Нельзя быть слишком беззаботной, — сказала она на великолепном английском языке. — Не сможете ли вы проводить меня в дамскую комнату? Я не очень хорошо себя чувствую. Но я справлюсь с этим. Точно так же, как вынесла грубость и реакционные, злобные измышления собаки, сопровождающей вас.