Геннадий Прашкевич - Бык в западне

— Они перейдут, да! — гортанно крикнул Тур- пал. — Они скоро перейдут. Они сейчас перейдут. Они все перейдут на сторону Ичкерии — И крикнул: — Эй, русские!.. Переходите к нам!.. — И картинно вскинул над собой руку — Мир всем вам и нам. Переходите на сторону бойцов свободной Ичкерии!.. Мы боремся за свободу!.. Будем вместе бороться против российских оккупационных войск!..

Никто не ответил.

Куделькин снизу внимательно рассматривал боевика.

Несмотря на холодный ветер, постоянно налетающий со стороны реки, рослый Турпал был одет в летний камуфляж. Загорелый лоб пересекала зеленая лента с непонятной арабской вязью. В правой руке Турпал держал АКМ. На поясе на самодельных разгрузках висели три гранаты.

— Вот ты!.. Да, ты!.. Тебе я говорю!.. — коротким грязным пальцем Турпал указал на мгновенно побледневшего лейтенанта Гродникова. — Ты почему без оружия, да? Где оружие?..

— Выкинул.

— Как выкинул?..

— Я в плен с оружием в руках не сдаюсь… — еще сильней побледнев, вызывающе заявил лейтенант.

Турпал оглянулся на бородатых боевиков и ухмыльнулся Разворошив рукой темную жесткую даже на вид бороду , он склонил голову набок.

— Это кто тебя в плен брал?.. Покажи, да… Прямо сейчас покажи… Это я тебя в плен брал?.. Он тебя в плен брал?.. — И объяснил, ухмыльнувшись: — Здесь никто никого в плен не брал и не будет брать… Нам не нуж ны пленные… А ты бросил оружие… Разве ты мужчи на, да?.. Разве может мужчина бросить оружие?.. — И повторил: — Никто тебя в плен не брал…

— А куда? — окончательно растерялся лейтенант.

— А никуда!.. — по-волчьи оскалился Турпал. — Никто никого не брал в плен… А ты не мужчина… Я сейчас тебя могу пристрелить за трусость… Ты оружие бросил… Таких, как ты, в плен не берут… — И нагло ухмыльнулся. — У тебя хорошая куртка, да?.. Теплая… Мне нравится твоя куртка… Снимай!.. Скоро ваша «Аль фа», наверное, будет нас штурмовать… Это хорошо… Это значит, вас завтра в гробах отправят в Москву, а нам достанется все ваше оружие… Так что снимай куртку.. Не надо тебе куртку… Ты зря бросил оружие, да?.. Мы тебя не будем брать в плен… Мы сейчас разведем за ложников по окопам и будем ждать «Альфу»… Мы так разведем заложников, чтобы на каждого нашего бойца оказалось по два русских… А вы… — посмотрел он на милиционеров , — вы нам не нужны… Поняли, да?.. Мы вас не брали в плен… — И перевел взгляд на Гродни кова. — У тебя хорошая куртка, да?.. Подари…

— Она мне самому нужна, — грубо ответ ил лейте нант Гродников. Он был унижен. Он был испуган, но и унижен. Страх и унижение боролись в нем. — Мо жешь отобрать силой. Дарить ничего не буду.

— Я никогда не отбираю… — ухмыляясь, объявил Турпал. — Я всегда говорю, подари, да?..

Сидя на корточках под холодной бетонной стеной, бледный и униженный лейтенант Гродников сверху вниз зачарованно смотрел, как Турпал, смеясь, поднимает ствол автомата.

— Погоди!.. — остановил боевика капитан Ларин. И, встав во весь рост, стянул с плеч свою куртку. — Возьми… Она такая же… И размер тот же…

Слегка наклонив голову к плечу, обтянутому лет ним камуфляжем, Турпал с интересом взглянул на Ларина.

— Переживаешь, да? — И наставил автомат на лей тенанта Гродникова. — Отдай мужчине куртку!

Лейтенант Гродников вдруг все понял и заторопил ся. Губы у лейтенанта задрожали. Путаясь в рукавах, продолжая сидеть на корточках, он стянул куртку и протянул ее капитану Ларину. Но куртку перехватил Турпал.

— Возьми… — вернул он Ларину его куртку. — Я ведь не у тебя просил, да?.. Мне эта нравится… — И повторил, презрительно глядя на Гродникова: — Зря не застрелил тебя… Ты не мужчина… Ты бросил оружие…

Куделькин поднял голову. Он молча смотрел на не бритых боевиков, окруживших блокпост, на ухмыляю щегося бородатого Турпала, на зеленую ленту на низком лбу Турпала, на чужое серое, пыльное, ветреное небо, на некую странную, но внутренне организованную суету, которая чувствовалась во всех, даже, казалось бы, в са мых неторопливых движениях бородатых боевиков.

Когда рядом негромко хлопнул пистолетный выс трел, Куделькин не сразу понял, что случилось. А потом, оглянувшись, увидел лежащего на земле капитана Ларина, нелепо приткнувшегося лбом к холодной бетонной стене, так резко отдающей рыхлой, потревоженной лопатами землей. В откинутой руке капитана Ларина был зажат служебный «Стечкин».

— Кто стрелял? — выскочил из-за заграждений боевик.

Турпал уважительно ответил:

— Мужчина стрелял.