Геннадий Прашкевич - Бык в западне

Ведущая, кудрявая девица, явно не понимавшая большого либерал-демократа, спросила:

— Владимир Вольфович, преступность в стране растет, люди не чувствуют себяв безопасности, дажеднем можно оказаться жертвой преступления или бандитских разборок. Что делать?

— Половина преступности в России связана с представителями южного ближнего зарубежья, —без раздумий ответил большой либерал-демократ —Здесь у насони совершают преступления, а к себе, за свои границы, убегают от возмездия. Сомной так не будет. Иливсе республики превращаются в единое государство, итогда, скажем, московскийМУР будет спокойно ловитьворов и убийцпрямо в их логове,или все представители южных республик, неимевшие прописки в Россиидо 1990 года, будутвозвращены на свою историческуюродину. Пусть там разбираются со своими националистами. Обратный въезд толькопо визе, полученнойв российском консульстве. А мы еще на полгода ограничим въезд в Россию с юга…

Круто берет. Валентину хотелось налить еще кофе,но для этого надо было встать и пройти в кухню.

— Демороссы мне говорят: «А как будетс правамичеловека?» Они, видите ли, обеспокоены неудобствами,которые будут причинены ворам и насильникам. Меняне интересует демороссовское понятие прав человека! — Большой либерал-демократ гневно ударил кулаком по столику. — Мне надо, чтобы русские чувствовали, что сами они и их имущество в безопасности.Русским должно быть везде хорошо. Когда над русскими издеваются в российских городах, в той же Эстонии, то демороссы как-то и слова «права человека» забывают. Что же касается торговли в России, вести коммерческие дела можно будет только после получения специального разрешения. Говорят, что мы что-то нарушим. А вы попробуйте без визы съездить в Америку, во Францию. Ничего не получится. А торговать там чужому человеку тем более не позволят. Так будет и у нас. И с преступностью разберемся. Дадим нашим органам милиции больше прав, больше техники и разрешим расстреливать главарей банд прямо на месте преступления…

Круто, круто берет.

— Только главарей! — Большой либерал-демократ снова ударил кулаком по столику. — Уверяю вас, что реально и расстреливать никого не придется. Рассыпятся банды. Главарям не захочется, чтобы их выдали свои же. Рядовые члены банды поймут, что каждый из них может оказаться жертвой предварительного сговора между главарями и другими членами банды. Исчезнут банды. Сами исчезнут. Конечно, до конца преступность не уничтожить, но сократить ее до терпимых размеров можно. Нужна только крепкая власть. И желание..

Может быть, подумал Валентин. Крепкая власть и желание.

И вспомнил. Примерно то же самое твердил ему странный сосед по самолету, оставивший в порту сумку. Валентин встал и выключил телевизор.

«Исчезнут банды… Сами исчезнут…»

Звучит красиво. Но не совсем понятно.

Все с тем же смутным беспокойством Валентин снова посмотрел на чужую спортивную сумку, брошенную в прихожей. Хорошо, если сосед по самолету действительно позвонит А если нет? Ну, нет так нет. решил Валентин. Мне-то какое дело? Что мне теперь? Смотреть на сумку и мучиться? Какое мне дело до этого растяпы? Отдам сумку Куделькину-младшему, пусть он ею займется. В конце концов, я не нанимался разыскивать случайных попутчиков.

И почему-то вспомнил о Тоне. Вот она, настоящая причина внутреннего томления, даже беспокойства. Неясного, но беспокойства. Конечно, не чужая сумка, а Тоня. Именно Тоня, давно потерянная Тоня была причиной смутной тревоги, смешанной с непонятной печалью и с каким-то необъяснимым раздражением.

Странно, подумал Валентин, что о Тоне я стал вспоминать именно в последний год.

Стоишь на часах, всматриваешься в тропический туман, вслушиваешься в непонятные шорохи.

Тоня…

Было время, когда он о Тоне и не вспоминал. Как вылетела из памяти. Потом Николай Петрович, паскуда, в Питере напомнил. Дескать, ты, Валентин Бори- сыч, как-никак бывший чемпион СССР, бывший чемпион мира, мог олимпийским стать! Тебе же, мол, честно предлагали: ну чего ты, Кудима, ну при твоих-то данных? Да брось ты к черту, Кудима, глупую бабу, возьмись наконец за ум! А хочешь спать с Тоней, тоже какие проблемы? Да ради Бога! Спи, никто не против. Хочешь, мы ей специальные дни для этого высвободим? Только не мешай Делу.

Ведь баба! Баба, как баба. Такая, как все другие, усмехался Николай Петрович. Вот только работает не на себя. Работает на Дело… Так что выбирай, Валентин Борисыч, указанный день по графику и трахайся со своей Тоней. Только Делу не мешай, не сбивай глупую бабу с панталыку… Любовь!.. Придумал!.. Какая такая любовь? О чем ты, Валентин Борисыч? Нам эта баба нужна не для траханья, а для Дела. И ты бы, Валентин Борисыч, сам не задирал нос, а лучше по-товарищески докладывал бы нам о настроениях в команде. Пользы от этого больше, и шел бы всегда между нами человеческий разговор… Он, Николай Петрович, ведь не просто так этого требует. Его, Николая Петровича, народ поставил блюсти общие интересы, и он жестко блюдет общие народные интересы… У нас ведь народ простой, —усмехался Николай Петрович. Его от глупостей не убереги, у него голова пойдет кругом, он много дров наломает…