Геннадий Прашкевич - Бык в западне

Похоже, Джон Куделькин-старший, никогда не отличавшийся особой склонностью к философствованию, со временем превратился в настоящего философа.

— Так что плюнь на свое Лодыгино, — твердо повторил он. — Вот тебе ключ от Юркиной новосибирской квартиры. Не хочешь сиднем сидеть в Москве, слетай в Новосибирск. Отдохни уЮрки недельку. Запутайследы. Лодыгино — это Лодыгино, чертс ним, но чуетмое сердце, не стоит тебе светиться вМоскве… Не знаю,Валька, чем тызанимался последние пять лет, где был,что делал,но чует мое сердце, не надо тебе в Москвесветиться. Шкурой чувствую, что не надо… Заметилчеловечка в Шереметьеве? — понизил Джон голос. —Ну вот… Даже я заметил… Так и прилип к нам тот человечек, так и ходил по пятам… Может, конечно, случайно ходил, может; узнал бывших чемпионов, бывают такие чудаки, но кто знает?.. Береженого Бог бережет… Слетай в Новосибирск… Юрка рад будет… Он вкурсе. Я ему звонил. Сказал, что сам Кудима ктебе приедет!.. Юрка, конечно, удивился… Но ты, Валька, не обижайся. Удивился Юрка не потому, что ты приедешь, а потому, что твое прозвище в его голове несразу сообразилось… А что ты хочешь? — укоризненно покачал головой Джон Куделькин-старший. — Время идетЧемпионов забывают. У спортсменов слава короткая Точно говорю, Валька, слетай вНовосибирск. Там хорошо. Там сейчас лето. Позагораешь на Обском море, отдохнешь на даче. У Юрки дача. Настоящая. Поваляешься на веранде на мягком диване. Почитаешь газеты, посмотришь ящик. Может, сходишь по грибы. Грибы, скажу тебе, в Сибири лучше лодыгинских. Крупней. Красивее. Так Юрка говорит… Да я и сам видел… Ну и… — Куделькин-старший замялся, отвернул глаза в сторону. — Ну и осмотришься, так сказать. Попривыкнешь. Вот всей шкурой чувствую, что надо тебе осмотреться и попривыкнуть. А то ты какой-то не такой… Странный… В магазине лезешь в карман за франками… И паспорт у тебя не совсем того…

— Как это не того? — хмыкнул Валентин. — Нормальный паспорт Я его не сам делал.

— Да если и сам… Дело не в этом… Паспорт нормальный… Дело в записях… Вот именно, в записях! — не выдержал Джон. — Сам понимаешь, я ведь знаю тебя как облупленного. Знаю как Вальку Кудимова. Знаю как непобедимого чемпиона Кудиму. И другие люди помнят тебя кто Валькой, кто Кудимой, кто Валентином Борисычем. А ты исчез неизвестно куда на пять лет и вернулся почему-то через Шереметьево… И паспорт теперь у тебя не русский… — Джон вздохнул: — Как это ты французом заделался?

— Долгая история.

— Расскажешь?

— Может быть… — неохотно кивнул Валентин. И засмеялся — Ты зря, Джон. Паспорт у меня нормальный. Ни один контрольный пункт не придерется.

— А кто спорит?.. — недовольно хмыкнул Джон Куделькин-старший. Он хорошо знал упрямство Валентина. — Только, Валька, так скажу, не те сейчас времена… Прежде чем шевелить мозгами, прежде чем делать какие-то резкие телодвижения, осматривайся. Внимательно осматривайся Не ровен час, чего недоглядишь. Я тебе добра желаю… И уж ни в коем случае не надо тебе ездить в Лодыгино… И не надо маячить в Москве. Ну сам подумай. Узнают тебя, остановят, спросят паспорт, а ты им со своей русской рожей предъявишь французскую книжицу?.. Посмотрят на тебя и скажут: какой это к такой-то матери француз Морис Дюфи? Что этоза такой Морис Дюфи? Почему у этого Мориса Дюфи морда Вальки Кудимы?.. —Куделькин-старший выпятил толстую губу и даже сплюнул отнегодования? — Морис Дюфи! Тоже мне! Какой на хер Морис Дюфи? Тебя, Валька, вся страна знает какКудиму!.. Это мне простительно, у меня родители надурили, назвали сыночка Джоном. Только ты вдумайся! По паспорту я все равно Иван. И сын у меня не Джоныч, а Иваныч… Ты прислушайся… Не Джоныч он у меня, а Иваныч… Именно так… Иваныч… —И опять сплюнул: — МорисДюфи! Не мог придумать другую фамилию!

— Не я ее придумывал, Джон.

— Вот я и говорю, Валька, — опасливо ткнул Валентина локтем Куделькин-старший. —Не толкайся тыпо Москве. И в Лодыгино сейчас не надо ездить. Чтотебе в Лодыгине?.. Золу разгребать?.. Ты не ленись,подумай. Ты покрути головой. Тебе осмотреться надо

— Ладно, покручу, — усмехнулся Валентин. — Тыне суетись. Надо, так и к твоему Юрке слетаю. Какиепроблемы? Почему не слетать? —И спросил, — Слышь,Джон… А о Тоне ты знаешь что-нибудь?

— Лучше б не знал… — недовольно скривилсяДжон. — Та еще была комсомолочка!.. У меня, Валька,если честно, штучки Николая Петровича до сих порсидят в печенках…

— Я не об этом, —усмехнулся Валентин. — Я нео Николае Петровиче… Я о Тоне… Не знаешь? Как у неесладилось?