Геннадий Прашкевич - Бык в западне

— Это потому, что я еще не живу в Кайенне.

Капрал грубо выругался.

— Помнишь рыжего сейлсмена из Чикаго?

— Райзахер?

— Вот именно. Меняла. Именно за фамилию рыжего прозвали Менялой.

— Помню.

— Завтра мы его увидим.

— Завтра? Какого черта? Все знают, что Меняладерьмо. Самое настоящее дерьмо. Естьребята, которыеочень хотели бы сним посчитаться. Мерде, — грубовыругался Валентин. И еще грубее добавил: — Салоп!Вот кто он, этот Меняла! Я считал, его давно отчислили из легиона. Не думаю, что ему будет приятно увидеть некоторых наших ребят…

— Наверное, —кивнул капрал. — Очень даже наверное, что ему сейчас не по себе. Но он здесь.

— Как он оказался в Кайенне?

— Так же, как мы по приказу, — выругался и капрал. — Бывший сейлсмен Райзахер, он же рыжий Меняла, уже год несет службу охраны ракетно-космического центра «Куру» и воюет с лесными неграми. Говорят, у него и здесь хватает конфликтов. Но как бы тони было, завтра мы увидим Менялу. Более того, работать мы будем вместе. —Капрал подумал и засмеялся: — Хорошо Меняле не будет. Кому-кому, а Менялене будет хорошо. Ты правильно сказал, кое-кто хотелбы посчитаться с Менялой.

Везде одно и то же, подумал Валентин равнодушно. Вчера я с таким жаром говорил о легионе,что Куделькин-младший вполне мог понять меня неверно. Донего мог не дойти истинный смысл. Он вполне могрешить, что мутное болото легиона — это чуть ли нерай. Но как может быть раем мутное болото. Тем более,что оно доверху напичкано такими типами, как Меняла? Именно такие типы, как Меняла, лучшевсего приспособились к мерзким испарениям такого мутного и грязного болота, как легион. К черту!

Приехав в аэропорт, Валентин уточнил время регистрации. Пять часов, оставшихся до регистрации, нисколько его не испугали. Он умел ждать. Лучше жрать пиво в аэропорту, усмехнулся он про себя, чем коньяк у компьютерщика Куделькина-младшего. Кто может заранее предсказать, что там уже через час может приключиться с продавцом компьютеров Куделькиным- младшим?

Впрочем, он ни в чем не винил Куделькина. Парень занимается тем, чем занимается, сказал он себе. Парень сделал выбор. Конечно, Джон мог бы подумать о парне раньше, но… Что мог сделать Джон? Парни нынче, как и всегда, сами выбирают себе учителей. Джон тут ни при чем. Эти его постоянные разъезды, сборы… Кто выдержит? Не всякая жена выдержит. Отсюда и развод. Какое-то время парень жил вообще сам по себе при грубой, приторговывающей и попивающей мамаше. Если сейчас Куделькина-младшего занимает не столько служба в его так называемой компьютерной фирме, а какие-то непонятные ему, Валентину, дела, то и черт с ним. Не маленький. И пусть в своих делах разбирается он сам, не я.

Купив пару местных газет, Валентин поднялся в зал ожидания и полчаса провел в неудобном кресле. Кто-то придумал кресла в зале ожидания высокими и сильно наклоненными назад. Не засидишься. Валентин и не засиделся.

В газетах не было ничего, кроме всевозможных толков о предстоящем митинге. Одни предсказывали скорый и фантастический успех независимому кандидату, удивляясь наивности действующего губернатора, другие считали, что независимый делает ошибку, пытаясь поднять свои акции в борьбе с претендентами слишком уж популистскими методами.

Все это мало интересовало Валентина. Оставив газеты в неудобном кресле, он поднялся и отправился в ресторан. Он обрадовался, увидев, что в ресторане почти пусто. Где-то в отдалении, у окна, выходящего на летное поле, обедали технари в форме, наверное, обслуживающие аэропорт. И все. Никого больше не было в ресторане.

Да и понятно, усмехнулся Валентин, заглянув в меню. Кто сюда пойдет? Пасутся в буфетах Там тоже не так уж дешево, но ресторан, как ни странно, вообще многим не по карману.

Захаживают сюда пассажиры?

Кажется, захаживают, понял Валентин, увидев ввалившуюся в ресторан шумную компанию молодых хорошо одетых людей, мгновенно отвлекших на себя всех официанток.

«Для вас, козлов, подземный переход построили», — вспомнил он. И опять усмехнулся.

Куделькин-младший не прав.

Он, Валентин, может, и отстал от жизни, но ему понятны все эти движения вокруг. Ему, например, вполне понятно торжество этих молодых хорошо одетых людей и их широченные, как разлив реки, улыбки. И ему вполне понятно, почему при таком самодовольстве и чрезмерном ощущении силы, прямо физически распространяющейся вокруг них, как какое-то особое излучение, эти хорошо одетые молодые люди все же предпочитают ни на секунду не выпускать из рук свои модные легкие «дипломаты».