Николай Иванов - Департамент налоговой полиции

Молодой дотянулся до угла, где стояли удочки, потрогал крючки. Не выбрав крупного, который можно было бы продемонстрировать, отставил их. Но собравшиеся жест оценили, улыбнулись.

— Думаю, мы найдем деньги, чтобы учредить ложную фирму, которая начала бы финансово поддерживать наиболее одиозные партии и движения, ну, скажем, типа партии Жириновского. Затем надо натравить на нее налоговую полицию. А уж третьим этапом — поднять шум, что полиция влезла в политические разборки и выполняет чьи-то политические указания, устраняя конкурентов. И вот тут-то удочка должна находиться в наших руках.

— Нормально, — опять не удержался от оценки «гадкий утенок», но это оказалось всеобщим мнением и пришлось к месту.

— Главное — смотреть вперед, — не стал скрывать удовлетворения собой и Козельский. — Ну, а теперь о дне завтрашнем. Есть люди, которые подготовят ради нас постановление правительства, в котором вам, — он посмотрел на пожилого гостя, — будет выделена квота на продажу достаточно крупной партии нефти за рубеж.

— Вы, — он указал теперь пустым бокалом на молодого «рыбака», — займетесь налаживанием связей с нефтеперерабатывающими заводами за границей. Нам предлагали один из африканских заводов, но я вроде доказал, что лучше переработкой заняться где-либо в Беларуси или на Украине, а уж в ту самую Африку, где ждут нашу нефть и готовы покупать ее по более высоким, чем мировые, ценам, перегонять готовую продукцию.

— Вы, — Козельский указал сразу на двоих, — займетесь созданием фирм-«ширм», по которым, если мы хотим уберечь от налогов наши капиталы, станем гонять деньги. Будьте готовы мгновенно самоликвидироваться, как только почувствуете внимание к себе налоговых органов. Именно на вас должны прерываться все следы. Здесь, я думаю, проблем у нас меньше всего.

Впрочем, в этом убеждать никого было не нужно: не зарегистрировать фирму в России в начале девяностых годов могли только ленивые да совестливые. А регистрировать можно было все. Хоть трубопроводный завод, хоть частный космодром. Какое-нибудь АО по выделке шерсти или разведению моллюсков. Можно все это на один адрес. Он тоже может быть любой — квартира старушки-пенсионерки, Красная площадь, собачья конура — уточнять адреса новых коммерческих структур не то что считалось зазорным, а по всяким распоряжениям их вообще запрещалось проверять. Лозунг дня — все во имя предпринимателя, все ради частного бизнеса. Четыре тысячи фирм в одной однокомнатной квартире? Но ведь не запрещено! Двести пошивочных и отделочных мастерских в магазине «Фарфор» на Тверской? А где записано, что нельзя? Фирма в Тамбове, офис в Москве, расчетный счет в Магадане? А ничего страшного, важнее заполнить страну предприимчивыми людьми. Которые, конечно же, не щадя живота своего и не думая о собственном кошельке, прямо-таки жаждут обустроить Россию. Ерунда, что страна нищала, а новоявленные обустроители все меняли и меняли «лады» на «мерседесы», дачи в Подмосковье — на особняки на Канарах. Чего мелочиться-то…

— Вы, — посмотрел Козельский на представительного мужчину, безучастно на первый взгляд взиравшего на расклад в затеваемой игре, а на деле просто заранее знавшего свою особую роль и потому не мельтешившего, — станете держать на контроле всю цепочку, от скважины, — он опять посмотрел на пожилого, — до раздачи всем процентов от заработанного. Вопросы?

В каюте повисла тишина. Все посмотрели на последнего участника договора, которому не досталось роли, — толстенького подслеповатого коротышку, за все время не произнесшего ни одного слова. Он спокойно выдержал взгляды, и стало ясно: Козельский без него — никто. Можно было разочароваться в хозяине яхты, смутиться своему подобострастию перед ним, но благоразумие взяло верх: в мире денег одиночки не работают, за каждым кто-нибудь да стоит.

И только после этого озарения руку, словно в школе, поднял один из тех, кому определили создавать «ширмы»:

— На каждом повороте нефтепровода сидят по пять-шесть кооперативов. Как вести себя с ними?

Все вновь невольно посмотрели на коротышку, но тот по-прежнему молча передал главенствующую роль Вадиму Дмитриевичу, подтверждая его полномочия.

— Трубе тоже жить надо, — словно не заметив переглядов, отмел любую возможную агрессивность по отношению к кооперативам Козельский. — Нужно будет вначале взять всех на учет, а потом решим, каким образом станем договариваться. Не нужно спорить из-за копейки там, где на выходе рубли. Могу сказать, что уже по сегодняшним самым скромным подсчетам с каждой тонны мы будем иметь только за разницу в продаже между мировой ценой и договорной 10 долларов. Плюс все накрутки.