Николай Иванов - Чистильщики

— И на заключительный фуршет тоже, — подтвердил капитан. Сам заварил чай, из тумбочки достал сахар и печенье в вазочке. — Давай, приобщайся. Кстати, по легенде мы инженеры из НИИ, о котором даже в период гласности распространяться не можем. Это спасет нас от ненужных расспросов и полного провала, если мы будем вынуждены открыть рот среди научных мужей.

Охотник показался человеком общительным, даже чересчур — свободно перемещался среди групп, легко знакомился, расточал улыбки. Говорил и по-английски, и по-французски, и вполне сносно — по‑русски. Олег даже стал побаиваться его напористости и отошел подальше, опасаясь личного знакомства. Быть рядом с объектом — не всегда во благо, это зачастую лишиться маневра и скрытности. Когда потребуется — познакомимся сами.

Привлек внимание Олега и коричневой кожи кейс, который Охотник ни на миг не выпускал из рук. Более того, присмотревшись, Штурмин увидел легкую цепочку, соединяющую запястье американца и ручку дипломата. Прикован?

— Нам надо осмотреть его кейс, — к середине первого дня заседания и Николаев глядел на кожаный спутничек разведчика горящими глазами.

— Прямо сейчас? — поддел Олег. — Давай сначала пообедаем.

Их столик в углу давал прекрасную возможность держать под контролем обеденный зал.

— Надо оторвать его от кейса, оторвать от кейса, — не выдержав, начал вслух гипнотизировать ситуацию Игорь. Поднял глаза кверху, словно решение могло упасть оттуда или хотя бы проявиться письменами на потолке.

Молчали небеса: Бога по пустякам не отвлекают.

— Давай подумаем, в каком случае он может снять наручники, — вместо небес подал голос сбоку Олег. — А после уже притягивать сам факт.

— Туалет, больница, ванная… Бассейн! Сауна! Женщины! — наверное, выстроил цепочкой капитан то, на что сам мог бы клюнуть.

— Предполагаю, что Охотник запрограммировал себя пять дней не принимать душа, — засомневался Штурмин. — А женщина — слишком откровенная подстава, он сам наверняка не раз ее использовал. Что у него в объективке написано?

Игорь с не меньшей таинственностью, чем Охотник свои записи из кейса, вытащил листок со сведениями, собранными ФСБ по объекту. Пропуская послужной список, Олег постарался внимательнее отнестись к склонностям и увлечениям фигуранта. Охота — здесь ясно, стрельба — еще одно открытие Америки. Детективы, мини-футбол, джаз, иностранные языки…

— Футбол! — тишайше, словно громким возгласом мог спугнуть промелькнувшую идею, прошептал Олег. — Он обожает играть в мини-футбол.

— Ты думаешь, он уйдет из зала, чтобы побегать по полю с мячом? Не меньший бред, чем с ванной, — ревниво вспомнил Николаев о своем предложении.

— Он — не пойдет, — потер руки Штурмин. Задел тарелки, они звякнули, и заговорщики притихли, боясь лишнего внимания к себе. — Его вместе со всеми нужно пригласить на поле! И пригласить на очень высоком уровне. Хотя бы правительства Москвы…

— … которое само регулярно играет в мини-футбол, — на этот раз мгновенно просчитал вариант Игорь и тоже беззвучно хлопнул ладонями, потер их от возбуждения. — А играть — так во главе с мэром. Значит, от меня нужно…

— …добиться, чтобы в недрах московских чиновников зародилась пока лишь сама идея матча с участниками международного форума.

— Хорошо, горячо. — Может, даже слишком горячо, потому что капитан перехватил официанта и нетерпеливо потребовал: — Еше два пива.

Впился в пену, выуживая из-под нее янтарный напиток.

— Матч организуешь? — посмотрел Олег сверху на контрразведчика, благо сам опрокинул пиво на второй глоток.

— А остальное потом сможешь? — занес нож на дележку общего пирога и капитан. Дождавшись кивка напарника, заторопился, на ходу допивая свою порцию. — Тогда все, ты продолжаешь оставаться умным здесь, а я побежал. В мэрию. Жди звонка вечером.

… Вечером даже трубка подпрыгивала от радости, исходившей с другого конца провода:

— Ты знаешь, что такое пять баллов? А попасть в «яблочко»?

— Провернул?

— Да там уже все уверены, что эта идея — их! Слушай, а ведь и мы что-то можем, — преждевременно начало заносить капитана, и Штурмин без колебаний прервал разговор.

Однако телефон не думал успокаиваться, и Олег с неудовольствием поднял трубку. На этот раз услышал голос Клинышкина:

— К вам не дозвониться.

— Только ничего не говори про Богдановича, я про него забыл и не желаю вспоминать.

— А про Трофимова, телохранителя? Про него желаете?