Сергей Зверев - Крапленая обойма

– О боже. Что вы натворили?

– Они опять попытались меня достать. Но у Них снова ничего не получилось. Вы мне говорили, доктор, сидеть дома и никуда не выходить. Ждать вас. Я ждал. Долго ждал. Я даже на работу не стал звонить. Потому что Они могли подслушать.

Лаврентьев тяжело вздохнул. Он не видел своего пациента три недели. И даже чуть больше. После того, как произошло несчастье с его женой, ему было не до того. И Фомин на время исчез из его поля зрения. И оказывается, страшного это ничего не принесло... Фомин следовал всем инструкциям. Он заперся у себя в загородном доме и не выходил оттуда. Все три недели. Так, по крайней мере, он говорит. И Лаврентьеву вроде нет причин не доверять ему. Вчера врач звонил на работу вице-президента, и его шеф сообщил, что Фомин уже несколько дней не появляется в компании. Ему звонили домой – и в городскую квартиру, и в загородный особняк. В последнем трубку подняли. И Фомин вполне здраво заявил, что ему нужен отдых. Президент решил, что его работник, возможно, приходит в себя, и оформил тому отпуск. Лаврентьев выслушал тираду президента и не стал убеждать его в обратном, не стал обнаруживать свои сомнения. Он-то знал истинный смысл слов своего пациента. Фомин научился обманывать весьма правдиво. Потому что Они очень умные враги. И Их очень много.

Лаврентьев боялся: после многих дней, что он не видел Фомина, тот окажется совсем невменяемым. Но нет, за это время болезнь не слишком прогрессировала. Фомин слепо следовал указаниям психоаналитика, что говорило о том, что беспокойный пациент еще не решился отнести доктора к числу своих врагов. Лаврентьева это обрадовало больше всего.

– Вы все время находились дома, как я вам и велел?

– Да, доктор. Это правда.

Не во всем, хотелось добавить Лаврентьеву. Фомин говорил, что никому не звонил. Но ему звонили, с работы уж точно. Он промолчал об этом. Значит, вполне возможно, утаил и еще что-то. Лаврентьев внимательно наблюдал за лицом пациента, который лежал с закрытыми глазами на кушетке. По лицу ничего нельзя было прочесть. Умиротворенное, спокойное, словно человек спал и видел хороший сон. И говорил во сне. Без всяких эмоций, будто пересказывал содержание своих сновидений.

– Чем вы питались?

– У меня есть запасы, доктор. Не волнуйтесь.

– Вы говорили, что Они опять попытались к вам подобраться?

– Да, доктор, попытались. Сегодня ночью. Но я Их встретил.

– Вы что же, опять стреляли?

– Нет. Вы же сказали не делать этого.

– Тогда что же?

– Я включил прожектор...

– Какой еще прожектор?!

– Я его купил. Давно. Как только понял, что Они за мной охотятся. Хороший прожектор. Мощный. Я его повесил возле входных дверей.

– А зачем включили?

– Так Они хотели подкрасться к моему дому. Разве не понятно, доктор? Я и врубил его.

– А дальше?

– А затем высунул в окошко ПТУРС.

– Это еще что такое?

– Реактивная ручная система. Усовершенствованная. Наплечная. Портативная.

– О боже. Откуда вы ее взяли?

– За деньги можно много чего купить. Не важно. У меня еще есть и скорострельный авиационный пулемет «РСП-86». Хорошая штуковина. Не стреляли из такой, доктор?

– Нет, конечно. А вы? Вы же обещали не задействовать оружия.

– Я этого и не делал. Достаточно было показать, что я готов выпустить ракету. Ха-ха!.. А знаете, доктор, Они трусливы. Увидев, какое у меня оружие, тут же исчезли.

– Слава богу... Значит, все обошлось мирно.

– Но Они вернутся, доктор. Я это чувствую. И мне нужна ваша помощь... Для вас у меня есть «Беретта».

– Что это?

– Пятнадцатизарядный пистолет. Итальянский. Вам он подойдет.

– Нет. Не подойдет. С вашей проблемой мы справимся другим образом.

Лаврентьев вытер ставший влажным лоб. Ничто теперь не поможет. Фомина нужно срочно определять в психлечебницу. Это следовало уже давно сделать. Однако существовало одно «но»: Фомин был нужен Лаврентьеву. И прежде чем тот окажется в психбольнице, он должен кое-что сделать для психотерапевта. Только Лаврентьеву следует поспешить. В любой момент еще поддающийся его влиянию пациент может полностью выйти из-под контроля, и тогда всему плану крышка. Он и так столько протянул. Но на то были причины. Веские причины. Его жена попала в автомобильную катастрофу совсем некстати, потому как она тоже являлась одним из важных звеньев замысла Лаврентьева.

– Вы сейчас отправитесь домой, я приеду к вам вечером. Все необходимые бумаги у вас?

– Уже три недели. Вас очень долго не было, доктор. Очень долго.