Сергей Зверев - Крапленая обойма

Лаврентьева передернуло. И за что он этому человеку деньги платит? Чтобы тот заставлял его шастать по каким-то развалинам? Да еще прятаться от собственной жены...

Он едва не ступил в неожиданно раскрывшуюся перед ним штольню. Сердце усиленно заколотилось.

– Я же говорил, – пожал плечами капитан.

– Лучше идите нормальным путем, – буркнул в ответ психоаналитик.

– Уже скоро. Наберитесь терпения.

Лаврентьев перешагивал через камни, какие-то полусгнившие предметы, определить принадлежность которых вообще было невозможно, обрывки арматуры и всякий иной хлам. Когда развалины остались позади, он был похож на настоящего бомжа. Брюки в отдельных местах порвались, пиджак был тут и там заляпан, а с лица приходилось соскабливать липкую вонючую грязь.

– Если бы я знал, что мне предстоит... – возмущался врач.

– Не переживайте так. Все, что ни делается, к лучшему.

Смолячков выглядел несколько презентабельнее, хотя тоже выпачкался, но одежду свою он умудрился не порвать. Капитан был все же более приспособлен к таким рейдам, чем Лаврентьев.

Развалины заслоняли от них «Тойоту» на трассе. Но Смолячков сместился немного в сторону, откуда открывался вид на нужный объект, и поднес к глазам бинокль, после чего удовлетворенно констатировал:

– Все в порядке.

Лаврентьев не стал спорить. Хотя насчет порядка у него было свое мнение, которое шло вразрез с мнением капитана.

– Идемте. Только теперь держитесь за мной, след в вслед.

После развалин началась чистая твердая почва, которая метров через тридцать неожиданно сменилась чавкающей жижей.

– Тьфу, – в сердцах воскликнул Лаврентьев.

– Тут начинается свалка отходов, – показал Смолячков и поправился: – Старая свалка. Будьте осторожны.

Психоаналитик наморщил нос. Ветер донес до него наипаршивейшие запахи, какие только могут существовать на свете. Пахло тухлым яйцом и еще чем-то более омерзительным. Психоаналитик даже не знал, с чем это можно было сравнить.

– Ну и вонь, – не смог сдержаться он.

– Да уж, ароматом это назвать трудно.

Наконец чавканье прекратилось, и они оказались у входа в домик. Дверей не было, лишь выщербленный проем.

– И мы должны туда войти? – Лаврентьев с ужасом воззрился в проем, из которого повеяло гнилью.

– Ну, ваша жена ведь туда заходила. А чем вы лучше?

Это, конечно, спорный вопрос, кто лучше, а кто нет. Но Лаврентьев не стал капризничать.

Смолячков включил фонарь и нырнул в черноту. Лаврентьев прикрыл нос рукавом пиджака и двинулся следом за капитаном. Внутри было темно, лишь слабые лучи света проникали через щели и отверстия от выбитых кирпичей. Свет фонаря перемещался по периметру помещения. Под ногами было влажно. Валялись полусгнившие доски и отвалившаяся штукатурка. Часть помещения занимали металлические бочки. Они стояли в один ряд, их было с десяток.

Лаврентьев закашлялся. Кроме хлама и этих чертовых бочек, он здесь больше ничего не видел. Запах внутри помещения был еще хуже, чем снаружи. Запросто можно задохнуться, о чем доктор и не преминул поведать Смолячкову:

– Здесь ничего нет. Не могу дышать...

– Успокойтесь, – порекомендовал Смолячков, внимательно обводя фонариком пространство. – Зачем-то ваша жена сюда заходила...

Капитана, казалось, не смущал отвратительный запах гнили. Он старался обследовать каждый уголок помещения. Начал с земли, но ничто не привлекло его внимание. Тогда он стал освещать бочки. Не удержавшись, подошел к первой, посветил внутрь и закашлялся, согнувшись пополам. Луч фонаря при этом уткнулся в землю.

– Я же говорил, – сказал Лаврентьев. – Мы тут задохнемся.

Смолячков неожиданно прекратил кашлять.

– Ну-ка, ну-ка, – прошептал он.

– Что там такое?

– Следы, – опять еле слышно произнес Смолячков.

– А в бочке что было?

– Какая-то жидкая дрянь. Химикат, наверное, – предположил капитан и стал внимательно обследовать то, что привлекло его внимание.

Лаврентьев поморщился. У него не наблюдалось того энтузиазма, какой был у полицейского, зато было желание. Желание поскорее выбраться отсюда, с этой свалки, и хорошенько надышаться свежим воздухом.

Следы, которые отыскал капитан, заканчивались у бочки, стоявшей в середине ряда.

– Может, это ваши следы, которые вы оставили в прошлый раз? – предположил Лаврентьев.

– Нет. Это, скорее, следы вашей жены, – твердо проговорил Смолячков. – Ну-ка, идите сюда.

Лаврентьев не торопился следовать приказу капитана.