Сергей Зверев - Разборки дезертиров

Царек насупил свои августейшие брови.

– Это мало относится к делу, но если вам поможет принять решение… Один из ваших спутников, по свидетельству очевидцев, пытался бежать, свалился с обрыва. Возможно, он ушел, тело не нашли. Но там, куда он упал, очень пересеченная местность, нагромождение камня, трещины и так далее. Нужна бригада спелеологов, чтобы найти разбившееся тело… или отсутствие разбившегося тела.

– Двое других?

– Мужчина лет сорока пяти – пятидесяти – разбойнички перестарались, разбили ему голову. Проходит курс лечения, пока без сознания. Ваш коллега?

– Да.

– Девица лет двадцати семи… Сильный стресс, шок, потрясение, тяжелое психическое состояние. Крепко съехала крыша. Находится в компании… м-м… себе подобных.

– Где?

– Это суть важно? – Благомор приподнял брови.

– Она мне нравилась…

– Высокие романтические отношения, – хмыкнул царек. – Освободить из плена глупую журналистку, с трудом понимающую, куда она собралась, пройти в обнимку круги ада и жить долго и счастливо… Уже не получается, Михаил Андреевич. Мария Александровна Рыбакова с позапрошлого дня начала новую жизнь. Возможно, ее местами подлечат… Ну, вы понимаете, какими местами.

– Слухи о гареме вашего величества…

– Сильно преувеличены, – скабрезно улыбнулся Благомор. – Но я ценю прекрасное и готов пожертвовать общению с оным даже толикой рабочего времени. Обычная физиология, Михаил Андреевич.

«Фашизм и изуверство тоже бывают обычными», – подумал я.

– Где мы находимся?

Благомор размял худыми пальцами сигарету. Он слишком много и с удовольствием курил. Очевидно, придворный лекарь напрасно получал жалованье.

– Тюрьма Лягушачьей долины.

– А более развернуто?

Благомор расхохотался.

– Просто вечер вопросов и ответов… Вам не кажется, что вопросы должен задавать я? Например, о деньгах, которые перевозила группа моих работников? Их не нашли до сих пор – равно как и грузовик. Вам не кажется, что по отношению к вам допускается непозволительная мягкость?

И тут меня посетила одна занимательная мысль. Пребывая в беспамятстве, я рассказал им все. А что я рассказал по поводу грузовика и денег? Они не могли обойти эту деликатную тему – обязаны были проверить мои знания. Судя по тому, что я сижу живой и в принципе небитый перед Благомором… Я вспомнил, как, прыгая ночами по карцеру, тупо внушал себе мысль об озере, в которое якобы свалилась машина. Я представлял себе это озеро в мельчайших подробностях: изрезанная береговая линия с преобладанием глинистых пород, камыши, черный хвойный лес на другой стороне, размытый обрыв, плывун, колеса уходят в податливую кашу, Ленька Аристов выпрыгивает из кабины аккурат в тот момент, когда откос бесшумно оседает в воду – в компании с кустарником и неуклюжим грузовым автомобилем. Я представлял себе это озеро до боли в глазах, до тончайших нюансов, до полной и категоричной убедительности, чтобы самому поверить…

Неужели сработало?

А бывает такое?

– Перестаньте, – поморщился я. – Мы пытались выбираться на двух автомобилях. Один свалился в озеро – водитель успел выпрыгнуть. Хоть убейте, не припомню его координаты… Нам сказали ехать параллельно дороге, именно этим мы и занимались. А что касается денег, – я развел руками, – сожалею, но ничего об этом мы не знали. Думаю, имей мы представление о тайнике в одном из автомобилей, выбираться было бы веселее.

Он рассматривал меня несколько минут – словно рентгенолог своим приборчиком. Я мучительно играл роль – совсем не понимая, зачем это делаю.

– Вы представляете, что такое белое пятно? – медленно спросил Благомор.

– С трудом, – признался я. – Понятие из области литературы и чего-то околонаучного.

– Живете в Сибири и ничего о ней не знаете, – укорил Благомор. – Белое пятно протяженностью в пятьдесят километров – загадка природы, мечта краеведов и прочей публики, обожающей мистификации. Обширная котловина между Ангарским кряжем, Среднесибирским плоскогорьем и Приленским плато. Триста метров над уровнем моря. С двух сторон скалы, с остальных болота. Наличие под боком населенных пунктов вроде Марьяновска, Радыгино, Верещагино значения не имеет, поскольку проходы в котловину заперты. Авиарейсов над котловиной нет, а случайные, скажем, вертолеты… – циничные губы поползли в усмешку, – благополучно разворачиваются. Коммивояжеры не заглядывают. Отдельные личности могут пройти – экстремальные, скажем, туристы, бурятские, якутские или долганские охотники – чудаков пока хватает, но выбираться крайне сложно: проходимые участки охраняются, в остальных народ гибнет. В зимнее время ситуация не лучше – холод зверский, дикое зверье, природные ловушки… Местечко носит название Каратай – «Черная гора» – довольно абсурдное, но так сложилось исторически. Земли, как ни странно, плодородные, в ущельях богатые залежи минералов, золота, платины, население плотное, сосредоточено на севере котловины, где в почвах меньше суглинка. Несколько долин с благодатным климатом, обрывистые ущелья, протяженные пещеры, леса, богатые на флору и фауну. Курорт, Михаил Андреевич, – говорящий засмеялся. – Если вы не входите в состав рабсилы или не обитатель, скажем, пещерного города, то жить можно. Итак, ваше решение?