Сергей Зверев - Разборки дезертиров

– Мы охотно можем представить, – сухо сказал я, вынимая связку ключей из кармана покойного. – Выходите, Виталий Осипович, и благодарите Бога, а также погибшего сержанта, что ваши мытарства не затянулись.

Взъерошенную девицу сгрузили со второго автомобиля, освободив от пут и липких наклеек. Булдыгин сидел в траве, качаясь, как китайский болванчик, бормотал про священное право выпить, а Ленька поддерживал приобретение в вертикальном виде и галантно объяснял, что нужда махать корягой и кусаться решительно отпала, поскольку мы хорошие.

– Ее величество королева Англии, – печально улыбаясь, объявил Ленька. – С санитаром.

Нельзя сказать, что она была чертовски хороша собой. Но проникновенные серые глаза не могли бы оставить равнодушными случайного прохожего.

Она пыталась что-то говорить, но решила не утомляться, всплеснула руками и очень картинно повисла у Леньки на шее.

– Это трогает за душу, – вздохнул я. – Но прошу учесть, девушка, что у молодого человека имеется долгоиграющая подруга, почти жена, которая расстроится, если мы ей все расскажем. А на второго даже не пробуйте, у него врожденная гинекофобия.

– Знакомое слово, – насторожился Булдыгин.

– Боязнь женщин, – охотно объяснил я. – В любом виде. Особенно в сыром. Впрочем, лирику пока опустим. Леонид, ты способен завести грузовик?

– О чем ты спрашиваешь? – возмутился Леонид. – Я способен завести космический челнок, если жить охота…

Мы забыли о времени, в котором находимся. Приходилось действовать быстро и сумбурно. Оставлять тела на открытом пространстве? Это не просто безнравственно. Работали все, в том числе девица, оказавшаяся способной воспринимать несколько несложных команд, и даже Булдыгин, сообразивший, что бездействие приводит к трагедиям. Покойников подволокли к головной машине, загрузили в кузов. Я завел головную машину, Аристов – замыкающую. Проехали метров триста на северо-восток, прежде чем по левой обочине образовался приемлемый спуск. Лес напротив был неодолимой преградой.

Рыча посаженными движками, грузовики переползали поляну. Смяли подлесок, взгромоздились на край замшелого оврага. Опять мы обливались потом, стаскивая тела к оврагу. Девице, представившейся Машей, было поручено наломать веток, и в принципе с задачей она справилась, правда, наотрез отказалась маскировать покойников, предъявив в качестве «отмазки» приступ рвоты.

Сержанта Капустина схоронили отдельно, «начерно» – завернули в промасленную дерюгу (лучшего в машине не нашлось), втиснули в щель, размытую водами, и заложили камнями. Балабанюк не выдержал, расплакался. Повздыхали, поговорили о том, что сержант был порядочным человеком и отличным командиром, а смерть-подлюка всегда не вовремя. Разъяренно копались в багаже покойников, выбрасывая бессмысленные станки для бритья, трусы, носки, оставляя консервы, пресервы, фонари, копченое мясо в вакуумной упаковке производства Киренского мясокомбината, прочие полезные в хозяйстве предметы. Документы мертвых господ, найденные в общей стопке, утверждали, что их обладатели трудятся в охранной структуре ООО «Жемчуг», относящейся к филиалу холдинга «Аристар» города Иркутска (никогда о таких не слышали). Девица с воплем Маугли вырвала из той же сумки синее журналистское удостоверение, а возбудившийся Заславский – собственное, с тиснением МВД, обильно политое кровью.

– Вы работаете в журналистском корпусе? – удивился я.

– Работаю. – Девица помаленьку приходила в себя и была уже в состоянии дерзко кивнуть.

– Минуточку, – насторожился я. – Похищение журналистов – не самое частое явление в криминальной жизни России. Для этого надо хорошенько нарваться. Надеюсь, вы сможете доходчиво объяснить, где мы находимся?

– Как? – искренне удивилась девица. – Вы никогда не слышали про овеянную мифами и легендами страну, куда очень трудно попасть, еще труднее из нее выбраться, но где вы, как ни странно, находитесь? Это РЕСПУБЛИКА ДЕЗЕРТИРОВ, господа.

Такой беспросветной тоской потянуло от этих плохосочетаемых слов… Республика дезертиров.

Девица пристально смотрела мне в глаза.

– Я забыла выразить вам признательность за спасение.

– Потом выразите, – отмахнулся я.

– И не забудьте отблагодарить чем-нибудь существительным, – буркнул, не подумав, Аристов.

– Давай без пошлостей, – поморщился я и резко повернулся, заставив вздрогнуть сидящего на подножке Заславского. Освобожденный опер держался за бок и как-то подозрительно дышал.