Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть

Война для троих кончилась, каждый на свой вкус наслаж­дался благами мира.

Палавек и с превосходством, и с завистью наблюдал за товарищами. Крестьянские парни, чьи родители задолжали ростовщикам, перекупщикам и банку, они-то определенно знали, чего хотят и зачем записывались в наемники. В на­грудных карманах хрустели запаянные в целлофан чеки на тысячу двести долларов — 24 тысячи батов! Куча денег со­ставляла годовое жалованье за боевые тяготы в лаосских горах.

Университет в американском штате Мичиган изобрел способ ведения воздушной разведки посредством автомати­зированной системы обнаружения по изменению естествен­ных шумов, издаваемых насекомыми в горных лесах. Насе­комые, как разъяснил сержант, иначе ведут себя, если взвод красных на привале разом справит нужду. Ну уж если это батальон, мелкие твари устраивают просто форменный скандал...

Рота, в которой оказался Палавек, обмундированные в редкие еще тогда камуфляжные куртки и штаны, продира­лась по склонам и ущельям, вкапывая кусты и деревца, на­чинавшие едва заметно коррозировать к концу сезона муссонных ливней. Металлические штыри, подделанные и подкрашенные под растительность так, что и в двух шагах не отличишь от подлинных, служили антеннами, которые, уло­вив «ценную информацию насекомых», передавали сигналы на авиационные базы. Что происходило с той местностью потом, видеть не приходилось... Давя москита, подшучива­ли: «Прости, дорогой информатор».

Накануне получки, вечером, высадившись на замусорен­ном берегу с мониторов, доставивших в Луангпрабанг роту по Меконгу, Палавек отправился поразмяться. Оранжевые тоги бонз, черные комбинезоны летчиков в увольнении, форменки королевских гвардейцев, неуклюже изображав­ших развод караулов у позолоченных ворот, пятнами вреза­лись в сероватый, словно бы временем тронутый воздух го­родка, остававшегося по обличью средневековым и походив­шего на огромный буддистский монастырь. На вогнутых трехъярусных крышах пагод полыхали пожары багровых предзакатных отблесков. Холм Фуси, господствовавший над Луангпрабангом, мерцал лампочками расцвечивания, пу­тавшимися с первыми бледноватыми звездами. Уходя по­дальше от воплей чумазых сопливых детишек беженцев, со­гнанных в город бомбежками в горах, Палавек забрался туда, где ощутил себя наконец-то, впервые за год армейского су­ществования, в одиночестве — на макушку холма.

Иной Палавек в незапамятные времена уселся в корзину, которую, надвязывая веревки, луангпрабангцы опускали в лаз, ведущий к центру земли там, где сидел Палавек нынеш­ний, на холме Фуси подле часовни с барабаном. При спуске смельчак натыкался на самородки золота. Несколько образ­цов он опрометчиво отправил наверх, а затем ночь и день по требованию людей, угрожавших бросить его на произвол судьбы в недрах, отгружал драгоценный металл. Когда само­родки исчерпались, неблагодарные завалили отверстие ос­колком скалы. Но Палавек выбрался на волю, поскольку обладал магическим влиянием на духов-хранителей таинст­венной дыры...

Палавек из старинной легенды, овевавшей таинственно­стью вершину Фуси, вдохновлял Палавека, рядового 62-го батальона таиландских войск особого назначения. Только нынешний не уповал ни на Будду, ни на духов. Глядя на затихавший внизу город, окрашенную закатом реку, в кото­рой, словно в раскаленном металле, расплавлялись хищные силуэты мониторов, мечтал: «Выучусь на эти деньги, стану инженером или адвокатом,, будущее обеспечу».

Размышления об образовании давно стали его молитвой. Загнивая в болотах, куда высылались сторожевые охране­ния, таясь в засадах на извилистых тропках вдоль пропастей близ вьетнамской границы, валяясь в бараке среди малогра­мотных товарищей, он рисовал в воображении, как поступа­ет в университет, жизнь среди начитанных и остроумных друзей, известных профессоров. Только этим и оправдыва­лось жалкое существование наемником, только этим... Од­нажды лейтенант и советник-американец, определяя на­правление броска на карте, произнесли звучное название — Персиковый тракт. Персиковый тракт! Именно так назвал Палавек путь в будущее...

До армии предпринимал он попытки попасть в универ­ситет. На две с половиной тысячи стипендий набралось пятьдесят тысяч охотников. С подготовкой в дешевой школе нечего было рассчитывать на победу в конкурсе. И требова­лись деньги, чтобы продержаться все годы учебы плюс еще два-три последующих для поиска достойной работы — в ожидании вакансии на государственной службе или в част­ной компании. После смерти отца, который обслуживал письмоводительством и юридическими советами держате­лей забегаловок, Палавек полагался лишь на себя. Рассчитал: год в частях особого назначения, пять — в университете, еще три — в поисках места, на котором делать окончательную карьеру...