Юрий Гаврюченков - Доспехи нацистов

– Больше они не появлялись. Так что я, кажется, вне подозрений. А вот про тебя они спрашивали. Про твою квартиру. Кто живёт, да что из себя представляет.

– И что мама сказала?

– Правду. Что не знает, потому что редко тебя видит и вообще только здоровается.

– Трупов в моей квартире не находили?

– Нет, трупов не было, я специально уточнял, – Боря вдруг понизил голос. – Трупов вообще не было. К приезду ментов все позабирали. Сосед наш, профессор, говорит, что во дворе было полно людей в чёрном, а потом только милиция прибыла. Мне кажется, у «братьев» всё очень круто замазано.

Мы некоторое время помолчали. В окошке мелькали цифирки сокращающегося кредита.

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросил я.

– Продавай, – сказал Боря. Кажется, удар по чайнику вправил ему мозги.

– Они на мне, – сказал я, – и продавать их пока повременю.

– Зря, – сказал Боря. – Ты же видишь, что из-за них творится.

– Вижу, – ответил я, – и поэтому не спешу.

– А на что ты надеешься?

Я только улыбнулся, глядя в стену перед собой. Я не знал, на что я надеюсь, но почему-то был уверен, что Доспехи «светлым братьям» отдавать ни в коем случае не следует. Contra spem spero [34] . Так я ему и сказал.

– Напрасно, – ответил Боря. – Будет совсем не фирменно. Ва-абще не фирменно.

– Будь что будет, – я лишь посмеялся внутри. – Как, кстати, Эрик себя чувствует?

– Он дома уже, я ему звонил, – обрадовался Боря. – А как там наши?

– Всё нормально, – ответил я. – Дима в больнице, Пухлый с Крейзи его дотащили, а древолаз засадный в лесу. Его жене звонили, она говорит, что не вернулся. Бороздит, наверное, просторы Синявы.

– Я его шлёпну, – твёрдо сказал Боря. – Найду и завалю из ручника.

– Не гони коней, – с иронией в голосе осадил его я. – Выстройтесь в очередь, болезные вы мои. Пухлый ему собирается морду набить, Дима посадить. Рыжего на всех на вас не хватит. Твой ручник, между прочим, «светлые братья» забрали. Они у тёщи сделали обыск. Кстати, о птичках. Тебя могут к следаку дёрнуть по поводу диминого ранения. Общепринятая версия такова, что мы впятером гуляли по лесу, нарвались на каких-то беспредельщиков в маскхалатах и Диме всадили пулю в жопу. Акима и прочих ни в коем случае не упоминать. Их с нами не было. Их вообще не было. Будут спрашивать – иди в отказ.

– Точно, надо было в Новгородскую сматывать, – закручинился Боря. – Я наверное так и сделаю. Соберу удочки и уйду партизанить, только меня и видели.

– Каждый человек – сам кузнец своего счастья, – я был не против, если бы факторов внезапности в этом деле стало поменьше. Практика показывала, что наша совместная деятельность с компаньоном-курганником приводит к катастрофическим результатам. Можно только приветствовать его инициативу. – Отдыхай на девственном лоне природы до первых холодов. К тому времени может быть всё уляжется. Ну ладно, у меня уже кредит кончается, закругляюсь.

Единицы и впрямь вовсю стремились к нулю. Впрочем, нужно было их совсем немного. Полистав записную книжку, я набрал заветный номер.

– Аллоу, – проворковал маслозадый ебун, – Конн слушает.

– Здравствуйте, Альфред Карлович, – постаравшись вложить в приветствие максимум любезности, произнёс я. – Это Потехин беспокоит.

– Очень приятно слышать, – медвяным голосом ответствовал пидор.

– Помните, мы договаривались насчёт реставрации статуэтки Девы Марии? Я бы хотел её к вам сейчас подвезти, если вы конечно позволите.

– Ах, да-да, припоминаю. Отчего же, привозите, посмотрим, что можно сделать. Вы когда примерно будете?

– Через час, – дал я время бой-френду собраться. Я добрый.

– Хорошо. Через час буду вас ждать, – многообещающим тоном заявил дядюшка Альф.

Очень хорошо.

Не потрудившись извлечь обнулившуюся карту из телефонной щели, я вернулся в машину. Слава сидел, по-собачьи выжидающе глядя на дорогу.

– Beautiful [35] , – сообщил я. – Ребята живы, а наш любимец ждёт, безумной страстию сгорая.

– Чем же ты его так увлёк? – криво ухмыльнулся Слава.

– Ты не поверишь – Девой Марией.

– У-у!

Последний раз я имел дело с деревянными храмовыми статуэтками после третьего курса, когда кладоискательская деятельность занесла меня в Вологодскую область. Любят на севере России всяческие фигурки. Не знаю, к какому веку относились обнаруженные в полуразвалившейся церквушке облупившиеся святые, но переть на горбу тридцать километров до станции тяжеленного апостола с меня величиною охоты было мало. Так они и остались гнить – забытые шедевры древних мастеров.