Артем Шейнин - Мне повезло вернуться

Еще несколько дней сидели мы на той горке. Еще раз за сухпаем ходили по той же тропинке. Только теперь уж и с меня пот в три ручья лил, хотя и не тащил я ничего тяжелее, чем в прошлый раз. Мысли, мысли…

Потом опять мерзли, опять пялились во тьму ночи. Да только по-другому уже все было. Точнее — как всегда. Как всегда на операции, где всякое может в любой момент случиться. С каждым из нас…

Еще один трагический эпизод нашей службы и нашей войны стал прошлым. А в настоящем мы снова остались пацанами. Порой бесшабашными, порой хулиганистыми, порой разгильдяями…

Ведь большинству из нас не было еще и 20. Мы все, даже многие наши офицеры, были совсем еще пацанами. Только постаревшими на эти два дня и три ночи…

Закончилась январская операция на Нарай. Операция, ставшая последней для семнадцати парней из первой роты… Мы вернулись в бригаду, и все пошло своим чередом. Подъемы, построения, строевая, стрельбы, наряды, уголь, дрова, снег… Опять докапывается по поводу и без повода замполит, опять идиотский запрет в течение дня даже садиться на койку, опять опостылевшие консервы и сечка с салом, которую нам есть уже давно «не положено». Опять вечные кошки-мышки между замполитом и «шнурами», отправленными на пекарню за хлебом или жарящими в укрытии за палаткой картошку. Обычная жизнь 2-й парашютно-десантной роты. От которой хочется как можно быстрее снова свалить «на войну». Обычная жизнь обычной воинской части. Как будто и нет никакой войны…

Но она рядом. И даже в бригаде нет-нет да и напоминает о себе. Завыванием улетающих куда-то за Гардез «Градов» артдивизиона, вспышки которых где-то там, далеко, оставляют только догадываться, уцелело ли там хоть что-то живое… «Духовскими» «эрэсами» и минами, прилетающими порой со стороны Гардеза и окрестностей, от которых предполагается бежать в укрытие за палаткой, но никто даже не думает этого делать… И пустующими кроватями в палатках первой роты, заправленными «по-белому», с лежащими на них беретами. В этих беретах уже некому ехать на дембель. На этих койках некому спать. Эти парни не вернулись с Нарая.

Для нас эта трагедия — уже прошлое. Бой с мифическими «духами» на Нарае подвел под ней черту. Голова здесь работает по-другому, по-другому чувствует душа. Обрастает она коркой, панцирем защитным. Не пропускает в себя боль и скорбь. Да нет, пропускает — только реагирует на них не так. Как при анестезии реагирует — боль ощущаешь, но как-то приглушенно.

Не знаю, как этому учатся, но учатся все. Каждый по-своему. Каждый в свое время. И не сразу понимая, что это не бездушие, а попытка спасти душу…

Теперь, пробыв здесь полтора года, я совсем по-другому оцениваю поступок начпо (начальника политотдела бригады) год назад. Тогда, в январе 85-го, после Алихейля, заправленная «по-белому» койка с беретом была в нашей палатке. Койка Гены Гришина…

…Я один в палатке. Рота на занятиях, но меня освободили. Еще на операции намятая портянками нога начала гнить, и теперь я «калич» — на одной ноге у меня вместо сапога тапок. Припахать работать на улице наряд меня не может (точнее, опасается). Все, что можно было сделать для наведения чистоты в палатке, я сделал. Точнее, почти все — оставил немного «нюансов», чтобы достоверно изображать «шуршание», если кто войдет.

Вот как раз кто-то зашел в тамбур… Дверь распахивается. Ничего себе «кто-то» — это ж начпо. Целый полковник! В бригаде их всего два. Зампотыла я как-то видел уже вблизи, а этого — впервые. Хотя наслышан ого-го!

Слово «начпо» каждый солдат, прослуживший больше года, произносит с ненавистью и страхом. Офицеры — с угрозой и намеком на возможные большие неприятности.

После прибытия в бригаду я долго не понимал причину такого отношения. Потом понял. Считалось, оказывается, что начпо бескомпромиссный и неутомимый борец с неуставными отношениями и что пойманных на этом деле карает нещадно, невзирая на лица и заслуги. Как «залетевших» солдат, так и «допустивших» офицеров. Уж как он там боролся, кого и как ловил и карал, не знаю. На нашей жизни его борьба никак не отражалась. Хотя общий священный ужас перед начпо передался со временем и нам, «шнурам», — встретиться с ним тоже совсем не хотелось. Пойди потом докажи, что ты ничего ему не «настучал» и что тех, к кому он почему-либо докопался, «закозлил» не ты…

В общем, от визита этого ничего хорошего я не жду.

Начпо внимательно оглядывает меня.