Сергей Зверев: Таран

«Поиски займут некоторое время, – лихорадочно размышлял Соловьев, укладывая пачки долларов в портфель. – Координаты координатами, а погрешность от пятисот до тысячи метров остается. Но это пустяки. У Грифона хватает людей, чтобы оцепить и прочесать местность. В случае необходимости можно будет подключить к поискам ментов, которые точат зуб на Тарана. Одним словом, бандюге не уйти. Сегодня ночью он чувствует себя королем, а завтра утром нахлебается дерьма под завязку».

– Вот, – сказал Соловьев, протягивая кейс на вытянутых руках. – Есть еще кое-какие драгоценности. Принести?

– В задницу себе их запихни, – посоветовал Таран, забирая плоский портфель с деньгами.

– Я никому ничего не сообщу и не стану вас разыскивать.

– Естественно. Это было бы странно для трупа.

– Убьешь меня? – Голос Соловьева дрогнул. – Думаешь, тебе это поможет?

– Нет, не думаю, – качнул головой Таран. – Вот если бы тебе отрубить руки-ноги, бросить на съедение муравьям и послушать, как ты будешь вопить, тогда, возможно, мне стало бы легче. Но не намного. Поэтому не буду терять времени.

Глядя Соловьеву в глаза, Таран трижды нажал на спусковой крючок. Все выстрелы были направлены в живот, чтобы продлить агонию. Хватаясь за каждое новое пулевое отверстие, Соловьев рухнул головой вперед, ударился животом о спинку кровати и скатился на ковер.

– Передавай брату привет, – сказал Таран, прежде чем сделать контрольный выстрел.

Лицо у него было каменным. Словно он не человека убил, а раздавил клопа. Ни радости, ни удовлетворения, ни злости.

Вернувшись домой, Таран чувствовал себя таким разбитым, что не стал пить, вяло пожевал что-то поданное Аленой и предложил лечь спать пораньше. На ее вопросы, что с ним, он отделывался односложными ответами, означавшими примерно одно и то же: «Отстань, ни о чем не хочу говорить».

Еще не было одиннадцати, когда он отправился на боковую. Алена поспешила занять место рядом, но секс получился быстрый и какой-то механический. Не тратя времени на ласки, Таран вошел в девушку, схватил ее за лодыжки и забросил ее ноги себе на плечи, не обращая внимания на робкие протесты.

Сказывался переизбыток эмоций, затраченных сегодня. Таран ненавидел себя за грубость, но нежности не мог выдавить из себя ни капли. Он вернулся с войны. Он брал принадлежащее ему по праву. Он ощущал свою силу и не видел причин подменять ее мягкостью.

Алена, не понимающая, что происходит с ее мужчиной, молчала и не позволила себе ни единого упрека. Таран оценил ее поведение. Прежде чем заснуть, он привлек девушку к себе, наградил коротким поцелуем в щеку и сказал:

– Извини. Я сегодня сам не свой. Завтра приду в норму. Ты не сердишься?

– Сержусь, наверное, – сказала Алена. – Но это только потому, что я тебя люблю.

– Какое совпадение, – пробормотал Таран, переворачиваясь на бок и закрывая глаза.

– Ты что-то сказал? Или мне послышалось?

Он не ответил. Зачем? И так сказано больше, чем следовало. Значение имеют поступки, а не слова. Если, когда все кончится, Тарану захочется забрать Алену с собой, значит, он ее любит на самом деле. В противном случае это лишь временное заблуждение, которое рассеется.

Все пройдет, как с белых яблонь дым…

С мыслью об этом Таран забылся, но виделись ему не яблони, а только дым, только не белый, а черный. Алена звала его из этого дыма, тормошила и что-то говорила, говорила, говорила…

Как будто торопилась успеть. Куда? Зачем?

– Как это зачем я тебя разбудила? – удивилась Алена, целуя Тарана. – Во-первых, Христос воскрес… – Чмок… Чмок… – Во-вторых… – чмок… – у нас гости.

– Какие гости? – встрепенулся он, готовый спрыгнуть с кровати.

– Надо сказать: «Воистину воскрес».

– Кто?

– Христос, глупый. – Алена засмеялась.

– Я спрашиваю, кто сюда приперся? – нахмурился Таран.

– Хозяйка этого дома, – раздался голос Люды с веранды. – Христос воскрес.

– Христос воскрес, – эхом повторил незнакомый мужской голос. – Со светлым воскресеньем вас.

– Воистину воскрес, – буркнул Таран.

– Одевайся, умывайся и за стол, – скомандовала Алена.

– Разговляться будем, – крикнула Люда задорно.

– Мы к вам прямо из церкви, – пояснил ее невидимый спутник. – Яички освятили, пасочки, свечечек купили.

«Чего это он рассюсюкался? – раздраженно подумал Таран, натягивая джинсы. – Лютики-цветочки. Как баба, честное слово!»