Сергей Зверев - Таран

– А я рано утром смотрела, как солнце играет, – сообщила Алена, ластясь то с одного боку, то с другого.

Солнце у нее играет, надо же! Нашла котенка.

– Как это играет? – недоверчиво спросил Таран.

– Сверкает, сияет, искрится, – стала пояснять Алена. – Красным, белым, зеленым, синим. И по небу туда-сюда, туда-сюда.

– Пить меньше надо.

– Я не пила.

– Значит, больше надо.

Высвободившись из объятий, Таран отправился христосоваться с неожиданными визитерами. Люда при дневном свете показалась очень бледной и чем-то обеспокоенной, хотя она беспрестанно сыпала шутками, норовила прижаться к Тарану грудью и смеялась так громко, словно под юбкой у нее была приделана какая-то хитрая щекотальная машинка.

Ее спутнику было лет двадцать шесть, он брился наголо, носил кожаную куртку, армейские ботинки и совершенно не походил на человека, который испытывает потребность причащаться к церковным таинствам. Назвался он Сашком. Таран никак не представился, только пожал протянутую руку.

Выйдя во двор с ведром подогретой воды, он заколебался, спрашивая себя, не захватить ли заодно соловьевский кейс, набитый долларами? Но Сашок и Люда находились на виду, настроение по случаю Пасхи стремительно улучшалось, и Таран решил не переживать. Ведь, если бы он начал прятать портфель или носиться с ним как с писаной торбой, это могло привлечь к нему ненужное внимание. А так Люде и ее бритоголовому кавалеру не до чужих вещей. Тем более в преддверии пирушки.

Мужчины плохо знают женщин, женщины постоянно обманываются в мужчинах, а те, кто утверждает, что прекрасно разбираются в людях, на самом деле ничего не понимают в человеческой натуре. Чужая душа – потемки. Даже собственная душа – потемки. Такие таинственные и мрачные, что слишком глубоко лучше не заглядывать.

Люда принадлежала к той распространенной категории девушек, которые не любят копаться в себе и не позволяют делать это другим. Разве в мире мало других тем, лежащих на поверхности? Наряды, косметика, облупленные ногти общей знакомой, рецепты паровых котлеток, личная жизнь замечательных людей типа Бориса Моисеева. Правда, с мужчинами обо всех этих увлекательных вещах не очень-то пооткровенничаешь, потому что они полагают, что счет футбольного матча, проблемы весеннего клева и всякая туфта, преподносимая под видом международных новостей, куда важнее. Ну не идиоты ли? Усядутся перед телевизором и пялятся в экран, как будто там им что-то дельное покажут. Там автобус перевернулся, там президент что-то ляпнул, тем газ перекрыли, этим кислорода из-за озоновых дыр мало. Вот и все так называемые новости. А что у девушки колготки поползли или помада плывет, так это, разумеется, не колышет.

Поздней ночью накануне Люда как раз размышляла о колготках, пока Сашок испытывал ее на гибкость, перекатывая по своему холостяцкому дивану. И когда наконец он удовлетворенно хрюкнул и засопел, она решила, что настал подходящий момент для серьезного разговора. Люда догадывалась, что ее бойфренд занимается перепродажей угнанных авто, что бабки у него водятся, и полагала, что за ее хорошее отношение Сашок мог бы платить если не деньгами, то вещами. Он придерживался прямо противоположной точки зрения, утверждая, что у них любовь, а любовь – это когда девушка дает парню бесплатно. Оскорбленная до глубины души Люда заявила, что в таком случае поищет понимания и материальной поддержки у посетителей ресторана. Сашок воспринял угрозу буквально, взял любимую за шею и пообещал душу из нее вытрясти, если она немедленно не признается, с кем из посетителей она трахается, как, когда и что с этого имеет.

Слово за слово, оплеуха за оплеухой, и вот Людмила разоткровенничалась, приоткрыв возлюбленному завесу над некоторыми темными моментами своей биографии. Сашок захотел знать, с кем она путается в настоящий момент. Она ответила, что ни с кем, а в доказательство привела путаную историю о том, как сегодня ее домогался один богатый мужик, но получил от ворот поворот.

Сашок оживился. Стал расспрашивать, кто да что. Люда отвечала. Сказала, что этот приезжий носит при себе целую кучу денег и раздает по сто баксов на чай. Узнав, что он временно поселился в доме Людмилиных родителей, Сашок произнес:

– Такой случай упускать нельзя. Завтра отвезешь меня к нему. Выпьем, то да се. А когда твой знакомый очухается, пусть докажет, что это мы деньги взяли. Можно его даже самого в воровстве обвинить. Что этот лох у тебя дома делал, как туда попал?