Джесс Уолтер - Гражданин Винс

— Пола? У сестры.

— Тебе нужно все прояснить. Поезжай к ней.

— Она не станет со мной разговаривать.

— А ты не звони ей. Поезжай без предупреждения. Будь же мужиком. Скажи, что больше это не повторится.

Гребби подавляет отрыжку, потом начинает бешено озираться, будто его сейчас вырвет. Он поднимается и идет в ванную, но Винс ничего не слышит из-за шума воды.

Винс остается сидеть, потом смотрит на свой стакан, пересекает запущенную гостиную и берет стакан Гребби. Идет к музыкальному центру, сгребает бутылки и относит их в кухню. Там он выливает в раковину остатки алкоголя из тех бутылок, в которых еще что-то осталось. Потом ставит бутылки на заднем крыльце. А в гостиной Джин Рейбёрн поздравляет женщину в огромных очках, когда на экране под ее лицом вспыхивает: «15 000 долларов!» В ванной по-прежнему шумит вода.

Спустя минуту Винс идет по узкому коридору, на стенах которого висят школьные фотографии очаровательных детей Гребби, к закрытой двери ванной. Он негромко стучит. Ответа нет.

— Эй. Ты в порядке?

Наконец Гребби открывает дверь и выходит. Протискивается мимо Винса. Из ванной тянет желудочным соком и алкоголем.

— Извини, — говорит он.

Винс догоняет его в гостиной. Гребби выглядит больше опечаленным не тем, что его вырвало, а тем, что закончились «Умники».

— Так что будешь делать? — спрашивает Винс.

— По-моему, уже началась «Пирамида 20 000 долларов».

— Завтра выборы…

— Это уже неважно.

Винс с минуту смотрит телевизор, потом встает и идет к двери. Но останавливается на полпути.

— Знаешь, делай, что хочешь. Мне плевать.

Он чешет в затылке, пытаясь понять, что хотел сказать.

— Но как же все то, о чем ты говорил на днях? Ты же сказал, что каждое утро тебе не терпится поскорее подняться и пойти на работу. «Хороший зоопарк есть хороший зоопарк». Потому что, как бы там ни было, это лучшие слова, которые мне доводилось слышать от политика. А может, и вообще от человека.

Гребби смотрит на журнальный столик, обхватив голову руками.

Винс бросает взгляд на телевизор, пожимает плечами. Поднимает свой рюкзак, идет к двери и открывает ее. Замечает газету на столике у входа, снимает с нее резинку и пролистывает до рубрики «Объявления по темам». Потом выходит на улицу, в послеобеденную прохладу и уже на крыльце открывает газету. Проводит пальцем по колонке «Недвижимость», находит то, что нужно. Поднимает глаза. На другой стороне улицы Келли сидит, откинувшись на спинку сиденья, и смотрит в потолок «Мустанга». Винс ждет на крыльце. Услышав, как Гребби включил душ, он переходит улицу и садится в машину.

— С ним все будет в порядке. Он приходит в себя.

— Его жена…

— Да.

— О, Господи.

Наконец Винс поворачивается к ней.

— Слушай, теперь тебе стоит держаться от него подальше. Ты ведь понимаешь это, Келли?

Она смотрит в пол. Плачет, плечи дрожат. Есть в архитектуре такая особенность: некоторые здания красивее издали. Винс терпеливо ждет. Келли вытирает глаза и делает глубокий вдох. Убедившись, что она справилась с собой, Винс протягивает ей сложенную газету.

— Сможешь подкинуть меня по этому адресу?

Дюпри ерзает, полулежа, чтобы найти удобное положение. Его запястья стянуты наручниками. От глубоких вдохов ноют ребра. Два нижних слева, наверное, сломаны. Ссадина на щеке болит, словно достала до мозга. Последний раз он был в наручниках еще в академии. В них неудобно. Чарлз резко поворачивает за угол, Алан падает на груду обувных коробок. Морщится от боли в груди. Выпрямляется.

— Я про тебя все лейтенанту моему рассказал, — врет он. — Случись что со мной, они тебя сразу вычислят.

Чарлз молчит, не оборачивается. Дюпри смотрит на горизонтальные линии на лысой голове и шее Чарлза, разделенные ремешком от челюстной скобки. Дюпри радуется, что есть этот ремешок, иначе не определить, где заканчивается шея и начинается голова.

— Люди в фойе гостиницы слышали, как я кричал. И все видели, — говорит Дюпри.

На самом деле они пялились на него, будто он какой-нибудь грабитель или извращенец. Руки за спиной скованы наручниками. Здоровенный детектив тащит его за локоть через фойе, показывая всем свой значок. У бордюра Дюпри сделал неловкую попытку вырваться, но Чарлз просто разок приложил его головой о капот — отличный ход. Дюпри решил, как только у него в голове прояснилось, что надо бы этот прием запомнить и применить при случае, если, конечно, удастся выйти невредимым из этой передряги.