Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша

— Живой? — Я ошалело зыркнул под передок, откуда поднимал голову Слава. Как он уцелел, понять было сложно. Стиснув зубы, он встал и осмотрел окровавленные ноги:

— Посекло, но не сильно.

Я затравленно огляделся. Ментов пока не было, но с минуты на минуту должны были появиться, и к этому моменту нам следовало отсюда смотать. Но как, не в парк же бежать? Наш автомобиль пришел в полную негодность, вдобавок откуда-то сзади из него текла струйка бензина.

— Дергать надо! — сказал Слава и похромал к «форду».

Правильно, нечего нам тут делать, сейчас любое средство эвакуации сгодится. Я посмотрел на «БМВ». Ну и наломали же дров. По всему салону наши пальцы, а они в компьютере ГУВД есть, между прочим, — и мои, и Славины. Сжечь! Я юркнул в салон и цапнул взятый из дома кейс, в котором лежали деньги и некий презент для госпожи Афанасьевой. И увидел сжавшегося на сиденье бригадира. А этого куда девать?

— Че ты там возишься? — заорал Слава, запуская двигатель «форда».

— Бригадир! — крикнул я.

— Замочи его.

Услышав приговор, Малик дернулся и посмотрел на меня вытаращенными глазами.

— Давай заберем. — В глазах бандита была такая волчья тоска, что я не мог его убить. Да и не живодер я. — Пригодится.

— Возиться с ним! — Слава тяжело выбрался наружу и похромал ко мне. — Берись за ноги.

Мы перекинули Малика на заднее сиденье «форда», кинули туда же кейс, и я влетел на переднее кресло.

— После выстрела — газуй.

Бензина у заднего крыла «бомбы» натекло с порядочную лужу. Я перегнулся, придерживаясь за седушку, и ткнул в самое дальнее бензиновое щупальце ствол ТТ.

— Готовься!

Я спустил курок. Меня забрызгало мокрым вонючим песком, лужицу охватил огонь, а Слава с прогазовкой рванул машину. Я едва удержался в салоне, когда мы выскочили на дорогу. Сзади полыхнул «БМВ». Ну, даст Бог, выкрутимся.

— Гони в переулки, — скомандовал я. — Надо тачку сменить.

— Понял, — кивнул Слава.

У него хватило ума не ехать в сторону метро, а повернуть в обратном направлении. Там, во дворах улицы Харченко, у дома с надписью «Лед Зеппелин стрит», куда мы въехали, проигнорировав знак встречного одностороннего движения, нам пофартило. Слава остановился у новенькой вишневого цвета «восьмерки», к которой как раз направлялся вышедший из глубины дворов парень.

— Стой, давай ключи!

Стриженый пацан был, видно, мелким бандитом и быстро понял, в чем дело. Связываться с отъявленными «отморозками», какими мы, возможно, казались со стороны, ему не хотелось.

— Спокойно, братаны, — растопырился он, — вы чего?

— Ключи давай, — рыкнул Слава, потянув из кармана ПМ. Пацан быстро скис и протянул ему связку.

— Ну-ка, помоги, — кивнул я в сторону задней дверцы.

Пацан покорно вытащил связанного Малика, и мы вместе транспортировали его на заднее сиденье «восьмерки». С ее хозяином проблем не будет — такой заявлять не станет, ему лишние заморочки с милицией ни к чему.

— Спасибо, брат. — Я забрал кейс и хлопнул ошалевшего владельца «Жигулей» по кожаному плечу. — Не обижайся, тачку потом найдешь.

Пацан оторопело кивнул, я прыгнул в салон фырчащей движком «восьмерки», и мы проворно откатили. Теперь надо было убраться отсюда подальше.

Выезжая на Лесной проспект, я заметил пээм-гэшный «Москвич» и машину ДПС ГАИ, спешащие в обратном нам направлении. Надо было уносить поскорее ноги. Куда, правда, пока оставалось загадкой. Напрягли ментов. Сейчас начнут шерстить все мало-мальски подозрительные тачки, и нас повяжут как миленьких. А в тюрьму отчаянно не хотелось. Впрочем, долго париться на шконке нам со Славой вряд ли придется. Соотечественники Малика достанут. «Страшный мэст!» Кровный. Око за око, зуб за зуб. Учитывая, что стало с «наблюдателем», легкой смерти, как говаривал Слава, нам не дадут. Меня передернуло. «Ввяжемся в бой, а там посмотрим». Ввязались, посмотрели: ой-е!..

— Пока, кажись, нормалек, — повернулся ко мне Слава. — Называй адрес.

— Какой адрес?

— Ну, этой твоей, которая вчера приходила.

— Афанасьевой? — не сразу врубился я. Сегодняшний день пошел для меня явно за три, и вчерашний визит воспринимался как событие давно минувшее. Я продиктовал по памяти улицу и номер дома, и Слава флегматично включил левый поворот. Нервы у моего друга были железные.

Мария Анатольевна нас не ждала. Это я понял по ее испуганному лицу, когда она открыла нам дверь. Не мне со Славой, разумеется, а бригадиру Малику, выставленному перед глазком. Штурмовать квартиру покойного коллеги я бы не взялся. Петрович толк в безопасности понимал, и его двойную дверь можно было вынести только вместе со стеной. Так не лучше ли, если откроют добровольно.